Секунда между нами

Теперь я тоже вижу. Это похоже на старую библиотечную карточку. Приглядываюсь получше. Какое-то имя.

Дэвид Кларк.

Забрав все вещи со склада, Мэриан, должно быть, сохранила и его книги.

– Дженни, прости меня, – бормочет мама. – Я не знала, что она там.

Она тянется к карточке, но Дженн перехватывает ее.

– Нет, – произносит Дженн. – Я хочу ее сохранить.

– Зачем? – спрашивает Мэриан с недоумением. – Это просто грустное напоминание.

Дженн закрывает глаза.

– Затем, – начинает она, – чтобы…

Чтобы что?

– Дженни, я должна тебе кое-что рассказать, – перебивает мама, и Дженн резко открывает глаза. Как будто скоростной поезд мыслей резко затормозил.

Что она собирается сказать?

Дженн выжидающе смотрит на мать, ее лицо покрывается пятнами.

Мэриан замирает как статуя, словно боясь пошевелиться.

– О твоем отце, о том, что произошло, когда он уехал.

– Что именно?

Мэриан медленно обходит столик и садится напротив Дженн. Она оглядывается на дом, потом останавливает глаза на Дженн и вздыхает.

– Понимаешь, – наконец начинает она, – боюсь, я не рассказала тебе всю правду.

Лицо Дженн каменеет, становится непроницаемым.

– Что ты имеешь в виду?

Мэриан мнется. Кажется, именно об этом она хотела поговорить, когда писала Дженн в Дарлинг-Харбор.

– Видишь ли, – медленно произносит она, – на самом деле твой отец нам кое-что оставил.

Дженн смотрит на нее с удивлением.

– Не понимаю, – говорит она.

Мэриан ерзает на стуле, ее лицо внезапно становится бледным и напряженным.

– Где-то через неделю после того, как он уехал, – продолжает она, – я решила проверить наш банковский счет и узнать, сколько у нас осталось. И оказалось, что там куча денег.

– Куча денег? – переспрашивает Дженн. – Но ведь мы каждое пенни считали.

Мэриан глубоко вздыхает:

– Да, так и было, но не всегда.

– Папа оставил нам деньги… – медленно произносит Дженн. Это звучит скорее как утверждение, а не вопрос. В выражении ее лица появляется что-то странное.

– Думаю, да, это был он. Кто еще это мог быть.

– И куда же они делись? – спрашивает Дженн с твердостью в голосе.

Мама колеблется.

– Дженни, мне тогда было так плохо, – объясняет она. – Я была не в своем уме.

Дженн делает глубокий вдох:

– Мама, что ты сделала с деньгами?

Мэриан морщится:

– Я пошла к независимому финансовому консультанту, чтобы посоветоваться и понять, как поступить с деньгами. И он предложил вложить их в один фонд, сказал, что так можно удвоить сумму. Мне тогда было очень грустно, и я не обдумала все как следует. Я решила, что так будет лучше. Но когда отправила ему деньги, он просто исчез. Я пыталась его выследить, но он как сквозь землю провалился. Конечно, я хотела все тебе рассказать, но ты тогда была еще слишком маленькой, поэтому…

– Поэтому ты просто убедила меня, что папе на нас плевать. Плевать на меня.

– Дженни, прости меня, – говорит Мэриан и тянется к руке Дженн. – Обо всем этом так тяжело вспоминать. После всего, что он сделал…

Дженн убирает руку.

– Мне надо пройтись, – произносит она и быстро встает со стула.

Мэриан плачет.

– Дженни, я…

– Дай мне немного времени, – говорит Дженн будто в пустоту.

Она поворачивается и направляется к воротам. Я иду следом.

Сказанное Мэриан просто не укладывается у меня в голове. Я бы на месте Дженн уже давно спятил. Ей лгали много лет, причем собственная мать. Все это время Дженн думала, что отец просто бросил их, ушел не обернувшись. Но это – не так. Он позаботился о том, чтобы с ними все было в порядке.

Какая-то бессмыслица.

Дженн бродит по окрестностям, по улицам, откуда открывается вид на залив и бьющиеся о берег волны, по крутым холмам, спускаясь с которых она бежит трусцой, словно горная коза. Время от времени накрапывает дождь, и мы оба промокли. Но я не отхожу от нее ни на шаг.

В конце концов мы возвращаемся туда, откуда пришли. Ее мать все еще сидит в саду. Увидев Дженн, поднимающуюся по дорожке, она вскидывает голову и встает.

– Дженни, – говорит она, когда дочь подходит ближе, – прости меня, пожалуйста. Я должна была сказать тебе раньше, но чем больше времени проходило, тем труднее становилось обсуждать все это.

Дженн останавливается и замирает.

– Нет, – отчеканивает она. – Трудно – это когда тебе тринадцать, а твой отец бросает тебя без всяких объяснений. Трудно присматривать за матерью, когда и без того забот хватает. Трудно учиться в школе и работать на двух работах, чтобы ты могла спокойно заниматься своим рисованием. А потом ты просто ушла. Ты бросила меня.

Ее мать ошарашена. И я совсем не удивлен, – Дженн никогда не разговаривала с ней в таком тоне.

– Дженни, но мы же виделись иногда.

– Только если я на этом настаивала, – уточняет Дженн. – Ты хоть понимаешь, что из-за этого я чувствовала себя нелюбимой? Из-за того, что собственная мать не желает меня видеть?

– Все было не так, – бормочет Мэриан, мотая головой.

– Ну, тогда скажи мне, как все было?

Мама открывает рот, чтобы ответить, но не произносит ни слова.

Дженн кивает, словно получила подтверждение своих слов.

– Я лучше пойду собирать вещи. Через час еду в аэропорт.

И она направляется к двери на кухню.