Секвойя (СИ)

Прислонившись лбом к окошку в двери, она рассеянно жевала губу, пытаясь понять, похоже ли его состояние на сон. Что он чувствует там, внутри? Видит ли он сны? Больно ли ему?

- Он будто неживой, - услышала она голос Пэтти сзади. Она тоже наблюдала за ним, сложив руки в замок.

- Давайте выпьем кофе, - попыталась отвлечь ее Каролина, увлекая за собой.

***

Госпиталь Святого Иосифа в Брантфорде сиял огнями, словно это была не больница, а пятизвездочный отель в Эмиратах, которые любили пускать пыль в глаза своей роскошью. Деревья в парке вокруг госпиталя снизу доверху были украшены гирляндами, и воздух был прямо пропитан духом Рождества. Но сегодня людям, собравшимся здесь, не было до этого никакого дела. Лица подростков, окруживших больницу, не трогала и тень улыбки. Они только задумчиво шептались и грели замерзшие ладони теплым воздухом изо рта.

Каролина оглядела площадь перед больницей, не решаясь войти. Ее охватило смутно-знакомое ощущение, что она это уже переживала. Никто не обращал на нее внимания. Собравшиеся здесь были буквально охвачены тревогой.

В Канаде было ощутимо холоднее, чем в Нью-Йорке. Холодный воздух пробрался через воротник пальто и неприятно щекотал шею и плечи, заставив Каролину, забывшую шарф в машине, поёжиться.

Главный вход было трудно не заметить – он был украшен особенно тщательно, но к нему было трудно пробраться из-за столпотворения фанатов, с нетерпением ожидающих хоть каких-то новостей. Ноэль был прав, они вели себя непривычно тихо. Каролина снова огляделась: у ограды слева стояла девочка, укутанная в толстый синий шарф. Она сложила руки в молитве и что-то тихо бормотала, прикрыв глаза. Чуть правее нее компания из пяти человек устроилась на бордюре, грея руки о бумажные стаканы с кофе. Парень с айпадом беспрерывно клацал по экрану, изредка поднимая взгляд на своих приятелей, которые что-то негромко обсуждали. Несколько девчонок разглядывали окна больницы. Наверно пытались понять, где именно находится их кумир. Большинство взглядов были устремлены на фасад госпиталя, но многие из собравшихся пялились в экраны своих смартфонов, наверное, надеясь получить свежую информацию из сети.

Каролина вздохнула и направилась ко входу, осторожно протискиваясь сквозь толпу. В глубине души она боялась входить внутрь. Боялась новостей, которые могла там получить.

Особенно предприимчивые фанаты пробрались в больницу и теперь толпились у шестиугольного ресепшена, поглядывая на администратора – женщину арабской наружности, бросающую на них косые взгляды. Это всё, что они могли – в отделение интенсивной терапии пускали только родственников, и как бы им ни хотелось, они не могли попасть туда. Каролина бы тоже не смогла, если бы не воспользовалась дипломатическими привилегиями отца.

Длинный белый коридор и несколько скамеек, расставленных вдоль стен – все, что здесь было. Слишком яркие лампочки лишь усилили красноту глаз Пэтти, которая встретила Каролину там. Все это время она была в отделении совершенно одна. Ее лицо опухло от слез, а плечи подрагивали, и она всхлипывала каждый раз, когда начинала говорить о Джастине. Он и Том были без сознания, и врачи не могли дать никаких гарантий.

***

Каролина обняла Пэтти одной рукой, и они обе рассеянно смотрели в одну точку, когда двери в отделение распахнулись и туда ворвался незнакомый мужчина, похожий на престарелого рокера. Неаккуратная борода закрывала половину его лица, а в правом ухе блестела круглая серьга. Из-под закатанных рукавов черной кожаной куртки выглядывали множественные татуировки. Каролина чуть склонила голову набок, разглядывая его лицо. Она узнала эти глаза.

Мужчина покрутил головой в поисках знакомых лиц, и увидев Пэтти, бросился к ней. Она обессиленно встала, пошатнувшись, и упала в его объятия. Он закрыл глаза, крепко сжимая ее в руках.

- Где он? – спросил мужчина, и Пэтти, не успев открыть рот, разрыдалась. Он снова обнял ее, пытаясь утешить.

Каролина, поймав на себе его вопросительный взгляд, молча указала рукой на палату Джастина, а потом неловко отвела глаза, засунув руки в карманы своих черных джинс.

- Это Джереми, - сказала, наконец, Пэтти, шмыгая носом. Она повернулась к Каролине, утирая лицо, - отец Джастина. А это Каролина, - добавила она, - подруга Джастина.

Каролина смутилась. Она и сама не знала в каком статусе она находится.

Пэтти повернулась к Джереми, и собравшись с духом, вздохнула:

- Он… не приходил в себя. И врачи ничего мне не говорят, - сорвалась она, даже не сумев закончить предложение. Джереми притянул ее к себе. Каролина почувствовала ком в горле, который не сглатывался. На глаза навернулись слезы, и ей пришлось отвернуться.

Джереми сел на скамью, сложив руки в замок. Какое-то отсутствующее выражение застыло на его лице. В голове застряла знакомая фраза – врачи ничего не говорят. Однажды он уже это слышал…

- А Эрин? – тихо спросила Пэтти.

Джереми словно не слышал ее. Он задумчиво смотрел на свои руки, а потом тяжело вздохнул, и поднял голову:

- Не пойми неправильно, - ответил он, - но она все еще не может простить ему Джазмин.