Селестина

С е м п р о н и о. Не похоже, говорю, на хвост осла.

К а л и с т о. Ну что за болван! Что за сравнения!

С е м п р о н и о. А ты-то умный?

К а л и с т о. Лучистые зеленые глаза; густые ресницы; тонкие изогнутые брови; маленький нос; изящно очерчен­ный рот; мелкие белые зубы; пунцовые свежие губки; лицо скорее удлиненное, нежели круглое; высокая грудь,— да кто тебе сможет описать округлость ее маленьких гру­дей? Кто не затрепещет, взглянув на них? Ровный и неж­ный цвет лица; кожа, пред которой тускнеет снег; и все краски смешаны так искусно, будто она сама их подби­рала.

С е м п р о н и о. Вот затвердил одно, дурень!

К а л и с т о. Руки ее невелики и очень нежны, с тон­кими пальцами, овальные ногти — рубины среди жемчуга. А все, чего мне не дано видеть, наверно, неизмеримо прекрасней, нежели у той из трех богинь, которой Парис присудил первенство.

С е м п р о н и о. Все сказал?

К а л и с т о. Так кратко, как мог.

С е м п р о н и о. Если даже это и правда, ты лучше, чем она! Ты мужчина.

К а л и с т о. Почему я лучше?

С е м п р о н и о. Потому что женщина несовершенна; вот она и хочет и жаждет тебя или другого, даже менее до­стойного, чем ты. Разве ты не читал, что сказано у фило­софа:[17] как материи нужна форма, так женщине нужен мужчина.

К а л и с т о. О, горе! Доживу ли я до того, что буду нужен Мелибее!

С е м п р о н и о. Возможно. Хотя, как знать, твоя те­перешняя любовь может смениться ненавистью, когда ты добьешься Мелибеи и посмотришь на нее другими гла­зами, свободными от наваждения.

К а л и с т о. Какими глазами?

С е м п р о н и о. Ясными.

К а л и с т о. А какими же я сейчас на нее смотрю?

С е м п р о н и о. Пристрастными. Немногое тебе пред­ставляется многим, а малое — большим. И чтобы ты не от­чаивался, я берусь помочь тебе.

К а л и с т о. О, ниспошли тебе господь все, чего поже­лаешь! Как сладко мне слушать такие слова, хотя вряд ли это в твоей власти.

С е м п р о н и о. Ручаюсь, все сделаю.

К а л и с т о. Благослови тебя бог! Возьми себе, Сем­пронио, парчовый камзол, в котором я ходил вчера.

С е м п р о н и о. Награди тебя господь за это и за мно­гое другое, что ты мне еще подаришь. Видно, достанется мне прибыль от хозяйской забавы. Право, если он будет меня так подхлестывать, я притащу ему Мелибею пряме­хонько в постель. Какой я добряк! А все подарок хозяина: не подмажешь — не поедешь!

К а л и с т о. Теперь не медли.

С е м п р о н и о. Не медли сам: у ленивого хозяина и слуга нерасторопный.

К а л и с т о. Как ты думаешь свершить это доброе дело?

С е м п р о н и о. А вот как: живет тут неподалеку одна бородатая старуха по имени Селестина; это хитрая кол­дунья, понаторевшая во всех гнусностях, какие только есть на свете. Пожалуй, в этом городе больше пяти тысяч дев­ственниц прошло через ее руки. Она, если захочет, введет в соблазн и развратит даже неприступные скалы.

К а л и с т о. Могу ли я поговорить с ней?

С е м п р о н и о. Я ее сюда приведу. Постарайся быть приветливым и щедрым. Я сейчас за ней схожу, а ты тем временем подготовься, чтобы рассказ о твоем страданье был так же хорош, как лекарство, которое она тебе даст.

К а л и с т о. И ты еще медлишь?

С е м п р о н и о. Иду. Оставайся с богом!

К а л и с т о. Да сопутствует он тебе! О всемогущий господь! Ты указываешь путь заблудшим, ты привел звез­дой своей царей Востока в Вифлеем и отвел их обратно на родину! Смиренно молю тебя, помоги Семпронио, дабы обратил он мое горе и печаль в наслаждение и я, недостой­ный, достиг заветной цели.

С е л е с т и н а. Плату! Плату за добрую весть! Элисия! Семпронио, Семпронио!

Э л и с и я. Ш-ш!

С е л е с т и н а. Почему?

Э л и с и я. Здесь К р и т о.

С е л е с т и н а. Спрячь его в чулан. Живо! Скажи, что пришел твой двоюродный брат, мой родственник.

Э л и с и я. Крито, спрячься сюда! Мой брат идет, я пропала!

К р и т о. Ладно, не тревожься.

С е м п р о н и о. Добрая матушка, как я рад! Слава создателю, я тебя вижу!

С е л е с т и н а. Сынок ты мой! Король ты мой! Как я беспокоилась о тебе, слов нет! Давай обнимемся еще ра­зок. И ты мог три дня прожить без нас? Элисия, Элисия! Погляди-ка на него!

Э л и с и я. О ком ты, матушка?

С е л е с т и н а. О С е м п р о н и о.

Э л и с и я. Ах, горе мое! Сердце у меня так и прыгает! Что с ним стряслось?

С е л е с т и н а. Да он тут, смотри! Вот он! Я уж его обниму, коли ты не хочешь!

Э л и с и я. Ах ты изменник, будь ты проклят! Чума тебе в глотку! Чтоб тебе умереть от вражеской руки! Чтоб тебя к смертной казни присудили за твое злодейство! Чтоб тебе!

С е м п р о н и о. Хи-хи-хи! Что с тобою, моя Элисия? Чего ты сердишься?

Э л и с и я. Три дня мы не виделись! Чтоб тебе царства божия никогда не увидеть! Чтоб тебя господь никогда не утешил и не посетил! А я-то, горемычная, только на тебя и надеялась, только с тобой и думала найти счастье!

С е м п р о н и о. Молчи, госпожа моя! Ты полагаешь, расстояние может уничтожить истинную любовь, пламя моего сердца? Где бы я ни был, ты всюду со мной. Не горюй, да и меня больше не изводи; довольно я натер­пелся. Э, скажи-ка, чьи это шаги там наверху?