Селфи

– Да. К несчастью для Франка, это соглашение было подписано в две тысячи третьем году. Швеция тоже подписала подобное соглашение, но, насколько мне удалось выяснить, она не экстрадирует лиц, обвиняемых в военных и политических преступлениях. Если б Дания отправила его на родину, американцы упрятали бы его куда-нибудь в самую мрачную дыру. Дезертиры никогда не пользовались популярностью в Новом Свете… В общем, судьбе многих военных ветеранов не позавидуешь.

Ассад задумчиво кивнул. Наверное, он знал об этом лучше других.

Карл поблагодарил Маркуса за первоклассную работу. Подумать только, Джеймс Франк, оказывается, в Дании!

Затем он сбавил скорость и предложил, не рассчитывая на ответ:

– Ассад, давай немного обождем с перекусом? Ввиду вновь открывшихся обстоятельств я бы хотел навестить этого Джеймса Лестера Франка. Думаю, Дениса Циммерманн вполне могла остановиться у своего отца. Это была бы настоящая удача!

* * *

Обувной магазин Фрицля Циммерманна в Рёдовре теперь представлял собой жалкое зрелище. Это было обшарпанное ветхое здание с пустыми грязными окнами, за которыми высились груды хлама. Силуэт старой вывески еще угадывался на фасаде, несмотря на неумелые попытки замаскировать надпись. Навскидку Карл насчитал по крайней мере пять различных фирм, которые после смерти Циммерманна пытались тут обосноваться.

Ассад показал на окна второго этажа. Судя по одиноко выступающему эркеру, квартира над магазином была однокомнатной, но ассистентам продавца и прочим служащим в Дании того времени и не приходилось рассчитывать на большее.

Надпись «Марк Джонсон», сделанная черной тушью, красовалась прямо на ободранной филенчатой двери, которая каким-то чудом ускользнула от внимания пожарной инспекции. Карл с Ассадом постучали в дверь.

– Входите! – отозвался мужской голос с сильным американским акцентом.

Ожидая увидеть бардак типа того, что предстал их взглядам в жилище Бенни Андерссона, они ошибались. Вся квартира была пропитана запахом кондиционера для детского белья. Они прошли по коридору мимо пары крашеных пивных ящиков и оказались в гостиной, меблировка которой ограничивалась диваном-кроватью, столом, телевизором и комодом.

Карл осмотрелся. Если Дениса Циммерманн скрывается где-то в этой комнате, для этого ей пришлось хорошенько спрессоваться.

Он сделал знак Ассаду проверить остальные помещения квартиры.

– Вы полицейские, – констатировал мужчина, не слезая с дивана. Кожа его была желтушная; он сидел обернутый в ватное одеяло, несмотря на то, что температура воздуха приближалась к тридцати градусам. – Вы пришли, чтобы меня арестовать?

Неожиданное приветствие.

– Нет, мы не имеем никакого отношения к миграционной службе; мы – следователи из отдела убийств полиции Копенгагена.

Возможно, Карл рассчитывал на то, что это заявление вызовет резкое недовольство, как часто случалось во время подобных визитов, однако мужчина сжал губы и понимающе кивнул.

– Мы пришли в связи с поисками вашей дочери.

Ассад вернулся в гостиную, дав понять, что ее не оказалось ни на кухне, ни в туалете.

– Джеймс, вы не могли бы сказать нам, когда виделись с Денисой в последний раз? Или вы предпочитаете, чтобы я называл вас Марком?

Он пожал плечами. Ему было все равно, как к нему обращаются.

– Дениса? А для меня она по-прежнему Доррит… Последний раз я встречался с ней в две тысячи четвертом. А сегодня узнал, что она объявлена в розыск. Я расстроился, как вы, наверное, понимаете. – Он потянулся за стаканом, стоявшим на столе. Судя по всему, с водой.

– Мы расследуем убийство вашей бывшей тещи. И нам приходится включить в список подозреваемых всех, с кем она общалась незадолго до смерти. Вот почему нам очень хотелось бы побеседовать с вашей дочерью о ее перемещениях за интересующий нас период.

Больной сделал глоток и поставил стакан себе на живот.

– Вы ведь прекрасно знаете, что меня могут выслать из страны?

Карл с Ассадом кивнули.

– Американские военные носом землю роют, лишь бы заполучить в свои сети таких дезертиров, как я. В тот момент, когда я сбежал, мне вот-вот должны были дать майора. У меня было столько медалей, что я чуть ли не сгибался под их весом. Я участвовал в бессчетном количестве миссий, тогда они шли нескончаемым потоком; да только ни одна из них не была героической, это я вам точно говорю. Вот потому-то они так и стремятся заполучить обратно таких, как я, и поскорее убрать их с дороги. Ибо мы не должны болтать лишнее, тем более когда на груди у нас медали и звание майора уже маячит на горизонте. – Он затряс головой. – Американские военные никогда не забывают о дезертирах. Вот как раз недавно они попросили выдать им одного из Швеции, хотя он прожил там двадцать восемь лет и давно обзавелся семьей. В связи с чем я спрашиваю: что мешает датчанам меня выдать? Моя болезнь?

Карл кивнул вместо утвердительного ответа. Разве это не правдоподобное объяснение?

– Ага, это вы так думаете. Но лучше поскорее выбейте это из головы. Американцы могут дать честное слово, что они позаботятся о моем лечении, и вот уже для меня готов самолет.