«Сельский субботний вечер в Шотландии». Вольное подражание Р. Борнсу И. Козлова

Николай Алексеевич Полевой Сельскій Субботній вечеръ въ Шотландіи. Вольное подражаніе Р. Борнсу И. Козлова. СПб. 1829. въ т. Деп. Народн. Просв. 37 стр. in 16. О жизни и сочиненіяхъ Р. Борнса.

* * *

Имя Борнса досел было неизвстно въ нашей Литтератур. Г. Козловъ первый знакомитъ Русскую публику съ симъ замчательнымъ поэтомъ. Прежде нежели скажемъ свое мнніе о семъ новомъ перевод нашего Пвца, постараемся познакомить читателей нашихъ съ сельскимъ Поэтомъ Шотландіи, однимъ изъ тхъ феноменовъ, которыхъ явленіе можно уподобишь молніи на вершинахъ пустынныхъ горъ.

Робертъ Борнсъ (Burns), сынъ бднаго мызника, родился въ Эрскомъ округ, 25 Января 1759 года, на берегахъ Дуна въ Шотландіи. Отецъ его, раззорившись отъ неурожаевъ и пожаровъ, употребилъ остатки своего имнія на воспитаніе двухъ сыновей своихъ, Роберта и Гильберта. Но чмъ ограничилось сіе воспитаніе? Одинъ учитель, какой-то Мюрдокъ, научилъ ихъ Французскому языку, Англійской Грамматик и стихосложенію. При этомъ поверхностномъ ученіи, юные дти мызника веди самую грубую сельскую жизнь: посл книгъ, они брались за серпъ или соху старая, слпая тетка, сидя въ углу сельскаго домика ихъ, по вечерамъ разсказывала имъ длинныя лтописи Шотландскихъ суеврій. Она перебирала всхъ невидимыхъ проказниковъ, въ незапамятныя времена являвшихся въ пещерахъ, долинахъ, ркахъ, прудахъ и кустарникахъ тамошней стороны. Робертъ, слыша разсказы о страшныхъ Шотландскихъ лшихъ, домовыхъ, подземныхъ и рчныхъ привидніяхъ, пугался и творилъ молитвы; Гильбертъ, боле разсудительный, и впослдствіи меньше славный и боле счастливый чмъ братъ его, слушалъ свою тетку и смялся надъ братомъ. Иногда учитель Мюрдокъ приносилъ имъ книгъ, и доброе семейство бывало въ восхищеніи отъ сего драгоцннаго подарка; въ зимніе вечера онъ даже самъ читывалъ съ ними нкоторыя изъ драмъ Шекспира. Тутъ Робертъ, слушая однажды Тита Андроника , пьесу, почитаемую многими не Шекспировою, клялся, по одному собственному чувству, что эта пьеса дурна, и наконецъ, когда во второмъ явленіи пятаго дйствія стражи приводятъ на сцену Лавинію, героиню пьесы, и у Лавиніи уже отрзаны руки и языкъ, а тиранъ спрашиваетъ у нее насмшливо: Не угодно-ли ей воды, умыть руки? девятилтній Борнсъ вскричалъ, что если учитель оставитъ у нихъ книгу, то онъ сожжетъ ее. Эта простодушная критика показывала въ ребенк Роберт такой вкусъ и такую разборчивость, которой недоставало у знаменитаго Мадоны, и Стивенса и Джонсона, другихъ критиковъ Шекспира.

Но несчастіе тяготло надъ семействомъ Роберта Борнса. Неурожайный годъ и немилосердый хозяинъ мызы доведи отца его и все семейство до ужаснйшей бдности. «Три года, говоритъ Гильбертъ Борнсъ въ письм о жизни своего брата, три года мы не видали въ нашей хижин ни одного куска свжаго мяса.»

Бдное семейство боролось съ судьбою столь великодушно, что, казалось, оно было-бы достойно лучшей участи. Робертъ Борнсъ, самый могучій изъ всхъ юношей своего округа, работалъ съ утра до вечера, напвая старинныя Шотландскія псни. Борнсу было шестнадцать лтъ, когда на сельскихъ работахъ онъ сыскалъ себ подругу. Надобно знать, что въ Шотландіи есть обычаи, по которому молодые крестьяне и крестьянки соединяются парами для работъ въ пол и облегчаютъ взаимные пруды. Подруга Борнса была, какъ онъ самъ говоритъ, тихая и самая скромная изъ всхъ двушекъ Шотландскихъ: a bonie, sweet, sonsie lass. Эти прелестныя, простыя слова можно перевести по Русски такимъ образомъ: пригожая, ласковая, миленькая двушка. Она была для Борнса первымъ вдохновеніемъ любви и стиховъ. Балладу его, или признаніе въ любви, повторяли вс окрестные поселяне: поэтическое призваніе Борнса было ршено.

Посл продолжительныхъ и безполезныхъ усилій возстановить свое маленькое благосостояніе, почтенный отецъ Борнса, преслдуемый исполнителями закона, долженъ былъ вскор выдашь заимодавцамъ весь свой домашній скарбъ, когда смерть, ускоренная горестью, вырвала его изъ объятіи дтей. Они послдовали въ терпніи примру, показанному имъ отцомъ, и не были счастливе его. Покупка худыхъ хлбныхъ сменъ и пожаръ увеличили ихъ бдствіе. Къ довершенію несчастія, предметъ первой любви Роберта Борнса, прелестная Марія, умерла. Молодой поэтъ, въ отчаяніи посвятилъ памяти ея стихи (To Mary in Heaven), по сил, чувству и страсти принадлежащіе къ высокой поэзіи.