«Сельский субботний вечер в Шотландии». Вольное подражание Р. Борнсу И. Козлова

Сіи послдніе украсили деревенскій бытъ свой всми прелестями усовершенствованнаго просвщенія. Приходскія училища, учрежденныя въ 1646 году Шотландскимъ Парламентомъ, уничтоженныхъ Карломъ ІІ-мъ, и возстановленныя въ 1696 году, доставляютъ всякому отцу семейства средство, дать первоначальное, не дорогое воспитаніе своимъ дтямъ: за шесть шиллинговъ въ годъ, учитель обучаетъ каждаго изъ воспитанниковъ Англійскому языку, за десять шиллинговъ Латинскому языку и Ариметик. Строгій Кальвинизмъ, заставляя каждаго отца семейства быть духовнымъ наставникомъ своего семейства, придалъ нравамъ какую-то силу и оттнокъ Пуританства. Стсненные узы семейственные усиливаютъ у нихъ любовь къ родной стран. Продолжительныя междоусобныя войны Шотландскія, кровавыя, ужасныя, но безкорыстныя; далекая тнь народной, отдльной независимости, всегда драгоцнной для нихъ, если не какъ надежда, то какъ воспоминаніе; уваженіе къ женщинамъ, сдлавшимся для Шотландцевъ предметомъ романическаго обожанія; древняя склонность къ музык и танцамъ, тщетно угнетаемая Пресбитеріанскою церковью; любовь къ своей сторон, оживляемая и соединеніемъ идей, плняющихъ сердце, и старинною мелодіею народныхъ балладъ, повторяемыхъ дикимъ эхо, и магическими именами Валласа и Брюса; наконецъ, живописное очарованіе страны, разнообразной, обильной событіями, развалинами и воспоминаніями: все это, столь живо отражающееся въ прелестныхъ стихотвореніяхъ Борнса, смшанно находится въ нравахъ его соотечественниковъ. Видя въ хижин своего отца самый трогательный примръ патріархальной жизни, Робертъ Борнсъ изобразилъ его въ небольшой поэм, исполненной красотъ совершенно оригинальныхъ: это Субботній вечеръ сельскаго жителя (The Cotter\'s saturday Night), переведенный нын Г-мъ Козловымъ, подъ заглавіемъ, означеннымъ въ начал сей статьи. Подлинникъ сего сочиненія написанъ равными строфами, элегическимъ римомъ, который ввелъ въ употребленіе Спенсеръ и которымъ столь счастливо пользовался Лордъ Байронъ, чтобы надлежащимъ образомъ судить о перевод Г-на Козлова, вспомнимъ, что Борнсъ былъ поэтъ возвышенный, пламенный, падшій наконецъ подъ ударами судьбы, бросившей его не въ то состояніе, къ которому онъ принадлежалъ умомъ, душою и воображеніемъ. Онъ на всю жизнь остался человкомъ бднымъ, это правда; онъ не могъ перейдти въ достойное его общество, не имлъ силъ поддержать маленькое хозяйство свое, когда Муза его подарила ему нсколько сотъ Фунтовъ стерлинговъ; но онъ понималъ вс нжнйшія ощущенія, чувствовалъ какъ поэтъ, а званіе поэта не терпитъ Аристократства. Если вообще не нужно быть Лордомъ или Коллежскимъ Ассесоромъ, для того чтобы возвышаться духомъ надъ окружающими насъ, большею частію млкими, ничтожными современниками, то для поэта еще мене нужны общественные классы. Сила генія находится въ немъ самомъ, а не въ почетномъ блеск, окружающемъ его вещественность. Кажется, Г. Козловъ упустилъ изъ виду это различіе, и почелъ Борнса простымъ крестьяниномъ, который между прочимъ напваетъ на поэтической свирлк. Это почитаемъ мы главною ошибкою Русскаго перевода, ибо онъ напоминаетъ намъ не пламеннаго Пвца Шотландіи, сгорвшаго въ огн страстей, а простаго поселянина, очень мило разсказывающаго о своемъ сельскомъ быт. Можно даже предположить, что Г. Козловъ, переводя Борнса, помнитъ о нашемъ Слпушкин и подъ напвы сего послдняго хотлъ передать намъ глубокій чувствомъ, пснопнія Шотландскаго поселянина. При всемъ уваженіи нашемъ къ таланту Г-на Слпушкина, мы никакъ не ршимся сравнивать съ нимъ Борнса, даже потому, что одинъ изъ нихъ былъ крестьянинъ Шотландскій, а другой Русскій. Читатели видли выше сего изображеніе быта Шотландскихъ крестьянъ, и могутъ судить о различіи онаго съ бытомъ крестьянъ нашихъ. Они знаютъ жизнь Слпушкина и читали выше сего описаніе жизни Борнса. Есть-ли хоть малйшее сходство между сими двумя Поэтами? Не забудемъ, что поэтъ выражаетъ себя и въ жизни, такъ-же какъ въ сочиненіяхъ. Не понявъ характера Борнса,Г. Козловъ представилъ его намъ въ превратномъ вид. Послушаемъ Г-на Переводчика:

Ноябрь шумитъ; въ поляхъ метель и вьюга;

Ненастный день сталъ меркнуть за горой;

Ужь отпряженъ усталый быкъ отъ плуга

И, весь въ пыли, онъ тащится домой.

Поселянинъ скорй спшитъ съ работы;

Съ недлею окончаны заботы;

Его соха, и ломъ, и борона,

И сбруя вся въ порядк убрана;

Онъ веселитъ свое воображенье,

Что радостно начнется воскресенье;

И чрезъ лсокъ, въ уютный домикъ свой,

Идетъ къ семь, на отдыхъ и покой.

Стихи гладки; но по прочтеніи ихъ, ничего не остается въ душ. Читателя поражаетъ только несообразность: какимъ образомъ, въ Ноябр, когда въ поляхъ метель и вьюга – быкъ въ пыли? .. это произошло отъ того, что Переводчикъ не близко держался подлинника, гд не только нтъ сей несообразности, но, напротивъ, въ цлой строф блещетъ высокая, пламенная поэзія. Мы страшимся исказить прелестные стихи Борнса прозаическимъ переводомъ, но, чтобы оправдать и его, и свои слова, передаемъ читателямъ смыслъ вышеприведенной строфы: