Семь чудес и временной разлом

Обычно в этих снах я быстро понимаю, кто я, Караи или Массарим, всегда либо один брат, либо другой. Но в этот раз я не знаю. Я продолжаю ощущать себя самим собой.

На мгновение меня охватывает надежда. Может, я еще достаточно в сознании. Может, мне удастся проснуться, улечься поудобнее и увидеть невинный приятный сон о шоколадном мороженом, или как я играю в баскетбол в команде «Индиана Хузерс», или как сражаюсь с монстрами в «World of Warcraft».

Может, если я хорошенько шлепну себя по лицу… еще сильнее… ЕЩЕ…

– Джек, что ты делаешь?

Я поворачиваюсь. Эли бежит ко мне по лугу. Она держит в руке локулус силы, а следом за ней несется король Ула’ар. Но почему-то он вновь статуя, поэтому с трудом переставляет ноги, а его мраморная кожа взрывается мелкими осколками при каждом движении. Он кричит:

– Я доберусь до тебя, Бэтмен!

Но это совсем не смешно и не странно, ничего страшнее я в жизни не слышал, потому что он догоняет Эли и на ее лице написана безнадежность.

– Джек, ЛОВИ! – кричит она и бросает локулус высоко в воздух.

Я прыгаю, взмываю вверх точно вертолет. Но Ула’ар тоже отталкивается от земли. Мы оба тянемся к локулусу, и в миг, когда мои пальцы должны его коснуться, он превращается в огромное зеленое чудовище и выдыхает огненное кольцо.

Я чувствую, как мое тело окутывает пламя, и кричу изо всех сил…

– Ее здесь нет, – пробормотал Касс.

– Что-о?! – я так резко сел, что у меня заломило спину.

Я был на полу госпиталя Масса. Рядом лежали Касс и Марко, а за ними – повстанцы и массарины.

– Опять тот сон? – спросил Касс.

– Да, – ответил я. – То есть нет. Не сон. Все было иначе. Я был там. Я как Джек. И Эли…

Касс не слушал. Сев, он посмотрел в окно.

Я взглянул на часы – 6:15. Снаружи доносился топот множества ног. Целый гарнизон Масса направлялся по двору к госпиталю. За день до землетрясения почти все в лагере убежали на пляж. Кого-то убили атлантийские звери. Небольшая группа принесла прошлой ночью сундук Вендерса. Это были оставшиеся. Выжившие. Видимо, в целях безопасности они провели ночь на пляже.

Похоже, до них уже дошел слух о новом союзе, судя по тому, что одетые в коричневые рясы монахи разговаривали с потрепанными повстанцами Караи. Это нельзя было назвать братской вечеринкой, но хотя бы никто не пытался никого убить. Пришлось даже несколько раз моргнуть, чтобы удостовериться, что мне все это не снилось.

– О-о-ох… – простонал Марко, нехотя покидая нагретое место на полу. – Может, мы сможем устроить пикник вокруг костра?

Я пихнул его в ребра. Но глаза мои были устремлены на высокую женщину, только что показавшуюся из-за деревьев.

Мама.

Мне до смерти хотелось позвать ее. Наверное, если тебе в шесть лет скажут, что твоя мама умерла, а потом это окажется неправдой, что-то в тебе навсегда застрянет в шестилетнем возрасте. Она немедленно заметила мое лицо в окне. Я успел увидеть короткий кивок, и она отвернулась.

– Раз мы все теперь друзья, – прошептал Касс, – ты расскажешь Алии о своей маме?

– Может быть, – ответил я. Спящие в вестибюле зашевелились, просыпаясь, и начали выбегать наружу. – Но не сейчас. Идем. Присоединимся к ним. Ведем себя приветливо. Не выпячиваемся.

– Не выпячиваемся? – прошипел Касс таким тоном, будто я попросил его станцевать на пне голым.

Меня вынесло из дверей вместе с толпой. На лицах большинства повстанцев читалось облегчение, но в обоих лагерях оставались такие, кто держался настороженно и напряженно. Несколько остались на границе джунглей и явно не собирались двигаться вперед, точно остерегаясь какой-то засады. Но к ним, тепло улыбаясь, уже направилась Алия в сопровождении своих телохранителей.