Семь дней до Мегиддо

Милана с Василием Семеновичем и дедом Борей сидели на скамейке за пару домов от клиники. Хорошо, что погода была хорошая, под дождем они смотрелись бы нелепо. А так – присела семья передохнуть. Дедушка, отец и молодая девушка.

– Надеюсь, ты прав, – поприветствовал Виталия Антоновича деда Боря. – Пока мы шли, я насчитал столько посольств, консульств и контор силовиков…

– Уверен, – сказал старший.

– А то ворвемся в клинику, где министерские жены делают себе лифтинг и наращивают сиськи… – Деда Боря вздохнул. – Уж лучше монстр.

– Будет, – сказал Виталий Антонович. – Ну что… готовы?

– Сядьте, надо посидеть перед… – Василий запнулся. – А, не важно! Надо посидеть.

Мы тесным рядком сели на скамейку. Только Виталий Антонович остался стоять. Прошел перед нами, как перед строем. И сказал:

– Итак. Милана… ты остаешься здесь. Если услышишь перестрелку или подъедет полиция – встаешь и тихонько уходишь. Жди нас у Максима. Ключ есть?

Она кивнула. Ключ я ей дал в первый же день.

– Леночка, Борис. Вы идете первыми. Ваша задача – чтобы открыли дверь. Войти лучше тихо.

Это было разумно. Уж если кому и откроют, так это старику и пожилой женщине.

– Следом я, Макс, Юра. Василий, ты замыкаешь. Входи через минуту.

– Действуем по обстоятельствам, – сказал деда Боря.

– Верно. Если там будут люди… наверное, они будут… – Виталий Антонович поколебался. – То лучше нелетально.

– Как пойдет, – сказала Елена просто. – Если там люди, то они во всем этом замешаны.

– По возможности, – повторил старший. – Тазеры у всех есть?

– У меня нет, – сказал я.

– Только пистолет?

– Да.

– В людей лучше не стреляй, – посоветовал Виталий Антонович.

На самом деле кроме пистолета у меня был еще маленький термос с ампулой и разовый шприц. Я сомневался, что смогу сделать себе укол в вену, но уж в бедро или бицепс иглу воткну.

Но про этот козырь я говорить не стал.

Очень хотелось не доводить до него.

– Работаем, – сказал Виталий Антонович и вдруг стал каким-то другим. Он и всегда был собранным, а сейчас словно в автомат превратился. – Елена, Боря…

Самые возрастные члены команды встали и пошли в сторону клиники.

– Одна минута, – сказал Виталий Антонович. – Макс! Точно не передумал?

Я покачал головой.

– Все в игре?

Никто не ответил. Виталий Антонович ждал, явно отсчитывая секунды. Потом кивнул:

– Идем!

Я повернулся к Милане. Поцеловал ее. Встал и пошел.

Мир словно расширился, звуки ушли куда-то вдаль. Нервы… Я шел и мысленно звал Гнездо.

Просил помочь.

Дать силу.

Но похоже, что меня никто не слышал.

Клиника располагалась в современном здании, из той «точечной застройки», которой любили раньше уродовать центр Москвы. Ну, вы знаете: старое историческое здание внезапно приходит в полную негодность или неожиданно сгорает, а вместо него быстренько возводится «клубный жилой комплекс» с квартирами подороже, чем в центре Парижа. Этот оказался еще не из самых огромных и уродливых – видимо, места не хватило развернуться. И дворик, огороженный решеткой, у него был небольшой (в моем доме, впрочем, двора вообще как такового нет).

Сама клиника помещалась в маленькой пристройке, имела отдельный вход из переулка, и это было очень хорошо.

А еще лучше, что дверь оказалась приоткрыта. Значит, Елена с дедом Борей каким-то образом вошли.

На самом деле это меня смутило. Если там и впрямь логово, где превращают людей в монстров, то с чего бы они впустили посторонних?

Я шагнул на крыльцо и запустил руку под ветровку, к кобуре.

Мы гуськом втянулись в помещение – круглый зал со стойкой регистратуры, над ней – глянцевые подсвеченные фотоплакаты, изображающие красавиц с белозубыми улыбками и великолепными формами. Несколько дверей, одна открыта. На полу – мягкое светлое ковровое покрытие.

На ковре неподвижно лежали девушка в голубом медицинском халате и охранник в серой форме. У девушки из спины торчали тонкие проводки, ноги ее подрагивали. Охранник лежал навзничь, у него проводки тянулись из живота. Пол был усыпан крошечным красным и желтым конфетти.

Ну прекрасно, еще и тазеры применили! Причем двойного действия, «пул даун ган», иначе уже бы встали.

Деда Боря был занят тем, что стягивал руки и ноги охраннику пластиковыми хомутиками. Елена платком вытирала с лица кровь.

– Вас ударили? – спросил я.

– Краска. Чтобы впустили, – ответил мне Виталий Антонович, быстро проходя по приемной и заглядывая в двери. Видимо, никого не обнаружив, проверял дальше.

Я понял, как старики вошли. Елена испачкала себе краской лицо. Деда Боря принялся звонить в дверь и кричать, что нужна помощь. «Жена упала» или что-то такое. Им открыли, в такой ситуации не впустить было бы очень странно.

А дальше – выстрелы из тазеров…

Лишь бы не ошиблись!

Юра поднял с пола женщину в халате, усадил на стул. Та молчала, руки и лицо у нее подрагивали. Обычная молодая женщина, довольно симпатичная, короткая стрижка, на шее крестик, на ногтях яркий маникюр…

– Не бойтесь, с вами ничего не сделают, – сказал Юра. Кинул сумку на пол, достал из нее помповик, выдвинул складной приклад. – Не кричите, не сопротивляйтесь, и всё будет хорошо. Где тварь?

– К-к-кто? – заикаясь, спросила она.