Семь дней до Мегиддо

На мгновение повисла тишина. Выстрел был на удивление негромким, женщина не закричала – казалось, что ничего страшного и не случилось. Так, игра…

Администратор повернула голову.

На сто восемьдесят градусов.

Как на шарнире.

Оскалилась – рот открылся неожиданно широко.

Изо рта высунулся и затрепетал язык, слишком длинный для человеческого. То ли это была рефлекторная реакция, то ли какая-то угроза…

Василий выстрелил еще дважды. Все пули кучно легли по центру спины.

Женщина вытянула в нашу сторону руки. Те тоже вывернулись к спине, будто им было все равно, с какой стороны тела находиться!

Дрянь эти новые патроны!

Я судорожно рвал пистолет из кобуры. Елена держала администратора на прицеле обреза, Виталий Антонович тянул из сумки автомат, остальные словно оцепенели.

И тут из дырок в спине побежали по телу администратора трещины!

Самые настоящие трещины, потому что она обращалась в камень, а тот разваливался!

Администратор издала странный сипящий звук и ловко запустила пальцы в свои раны. Выдернула одну пулю – та сияла неярким багровым светом. Пальцы мгновенно окаменели и отвалились. Кисть второй руки превратилась в камень прямо в ране, руки начали осыпаться мелким бурым песком.

– С-с-суки… – едва слышно выдохнула администратор.

Похоже, легких у нее уже не осталось.

Через несколько секунд лицо администратора превратилось в серую маску, будто талантливый скульптор вылепил человека из мокрого песка.

А еще через мгновение песок высох – и она развалилась.

– Твою ж мать! – сказал Василий. И неожиданно добавил: – На мою бывшую похожа! Была.

В это мгновение связанный стяжками охранник, видимо, понял, что ничего хорошего ему не светит. И тоже стал высвобождаться.

С тем же пренебрежением к законам человеческой анатомии он повернул голову к спине, вырвал руки из тугой пластиковой петли, дрыгнул ногами, разорвав стяжку, и выпрямился, встал из положения лежа!

Для него гравитация вообще существует?

Кажется, он не собирался бежать, хотя все были в таком шоке, что это могло и получиться. Одним взмахом руки, неожиданно удлинившейся, он сбил Василия и развернулся к Елене.

Хирург выстрелила дуплетом.

С расстояния в метр вся дробь вошла охраннику в спину (да-да, он так и двигался, вывернувшись лицом и руками к спине). Дробь сработала точно так же, но быстрее – охранник осыпался на пол горкой песка, будто вампир в мультике, попавший под солнечный свет.

Может, отсюда и легенды? О каменеющих троллях и рассыпающихся вампирах?

– Я никого не задела? – озабоченно спросила Елена. – Если, не дай Бог, в кого-то вошла дробина… надо вырезать…

Все принялись судорожно осматриваться. Очень не хотелось превращаться в песок, да еще и от дружеского огня.

Виталий Антонович уже держал в руках автомат. Внешне он оставался спокойным, но его выдавал легкий тик.

– Что ж… мы уже пришли не зря… – сказал старший. – Друзья? Как полагаете? Рептилоиды?

– Уж точно не Инсеки, – сказал деда Боря. – Дьявол… я не верил. До конца не верил!

– А кто из нас верил? – воскликнул Виталий Антонович, и в голосе прорвалось торжество. – Суки! Их же не отличить было!

Деда Боря едва заметным движением взялся за сердце. Потом сказал:

– Я в туалет, с вашего позволения…

И скрылся в дверях сортира.

Юра подошел к останкам администратора, ткнул стволом помповика, подцепил халат, поднял.

Горка песка. Из него высовывается краешек кружевных трусиков.

Юра поворошил песок, выкатилась одна из пуль, излучаемый ею свет медленно угасал.

– Мощная штука, – сказал Юра с уважением. – Жаль, не мгновенно работает.

Под формой охранника тоже ничего, кроме крупных дробин и семейных трусов, не нашлось.

– Плохо – вскрытие не сделать, – сказала Елена. – Ах, мальчики, как жаль! Мы могли понять, как они устроены!

– Следующего хоть живым анатомируй, – буркнул Виталий Антонович. – Только вязать их надо как-то… с учетом силы и гибкости… Не знаю, как их вязать. Надо попробовать отрубать головы! Выстрел в голову, потом отрубаем, тело остается целым.

– А мозги как изучать? – деловито спросил Юра.

– Следующему выстрел в тело, отрубаем голову и изучаем.

– Годно, – решил Юра.

И нервно рассмеялся.

Вернулся деда Боря, недовольно сказал:

– Они не гадят, что ли? Туалетной бумаги нет, мыла нет…

Взял со стола бутылку санитайзера и щедро плеснул на руки.

– Есть и плюсы, – сказал Виталий Антонович. – Песок убрали – и всё. Никаких материалов для уголовного дела. А можно и оставить, песок… он и в Африке песок. Только одежду убрать.

Елена молча подняла форму, брезгливо, двумя пальцами взяла трусы охранника, отряхнула и отнесла в соседний кабинет. Повесила на вешалку. Потом проделала то же самое с одеждой администратора. Сказала:

– Вот и всё. Грязно тут у них, экономят на уборщице… Максим, дорогой, что ты там углядел? Или на понт ее брал?

– Нет, не на понт, – сказал я. – Выстрелов никто не слышал, как думаете?

Ответа никто дать не рискнул. Но мне самому казалось, что пальба прозвучала не так уж и громко. Окна закрыты, стеклопакеты хорошие, помещение клиники не в общем здании, а в пристройке.

– Идемте, – сказал я.

Вслед за мной все прошли в операционную.