Семь дней из жизни..

- Пока ничего такого, – с поспешной готовностью, как будто ждал именно этого вопроса, отозвался он, – но теперь наверняка будет копать, ничего не попишешь.

- Как ты думаешь, Карл, кого он принял за Беатрис?

- Я думаю, что он просто соврал. Здесь нет никого, кто бы походил на Беатрис, ты же знаешь. – Карл посмотрел на женщину невинными глазами.

- Зачем ему врать? - не отставала Сара.

- Я думаю, что он хочет написать книгу о тех событиях, - рассудительно отвечал Карл. - Для начала проверил меня, что ли… Поглядел, как я отреагирую.

– Откуда он знает?

– Слышал, наверное. Писатель – вот и хочет написать…

- Мне кажется, что это глупый поступок с его стороны, - презрительно скривила красивые и не тронутые помадой губы Сара.

- А может, он просто ненормальный, - продолжал Карл.

- Это больше похоже на правду, - слегка усмехнулась женщина.

- Я присмотрю за ним, - заверил ее Карл.

Но напарница не успокаивалась:

- А Иван о чем-нибудь догадывается?

- Нет, Сара. Я думаю, что ему не интересно все это.

- Надеюсь. - В ее голосе наконец-то послышалось облегчение.

Карл выдвинул правый верхний ящик стола и достал из него еще одну фотокарточку, такого же размера, что и фото с Беатрис. Положил оба снимка рядом друг с другом, на стол - для этого пришлось расчистить место.

Сара допила кофе, аккуратно поставила кружку точнехонько на ту невидимую точку на столе, где опустошенной кружке полагалось находится, и равнодушно спросила:

- Придешь сегодня?

- Не знаю, Сара. Надо кое-что обдумать.

- Опять пойдешь в бар?

Карл убрал фотографии в незадвинутый ящик и обреченно вздохнул:

- Это часть моей работы, ты же знаешь.

- Не напивайся.

- Можешь не волноваться.

Карл встал – ящик с глухим стуком вернулся в темные недра стола, надежно упрятав до поры до времени страшную тайну.

– Может, уберешь в сейф, – предложила Сара.

– Это ни к чему, – ответил Карл и запер ящик на ключ.

11

В комнате за шатающимся и к тому же, как выяснилось, еще и скрипучим столом сидел Эрни. Перед ним находился видавший виды ноутбук, слева лежали пока ненужные блокнот и ручка-сигара. Эрни открыл один из документов на «рабочем столе» компьютера. На представшей взору странице любимым шрифтом «Courier New» было напечатано: «ЖИЗНЬ». Ниже: «Роман». Никаких других слов документ не содержал. Эрни принялся быстро набирать текст. Название романа на экране превратилось в «ЖИЗНЬ БЕАТРИС». Эрни самозабвенно стучал по клавиатуре. Появилась новая строка: «День первый. Понедельник». И ниже: «Сегодня я впервые встретил Беатрис…»

Клацанье, издаваемое клавишами ноутбука, успокаивало Эрни точно так же, как когда-то успокаивало его бульканье, с каким углекислый газ, проходя через гидрозатвор, покидал емкость с бродящим пивным суслом. «Бульканто» – так называл этот неподражаемый звук Эрни. Однажды ему на глаза попалась книга Чарли Папазяна. И Эрни ее прочитал. Вооружившись новыми знаниями, он незамедлительно приступил к действию. Конечный продукт его горько разочаровал. Пить полученную в результате кропотливых трудов жидкость было нельзя ни под каким предлогом. Но Эрни мужественно пил. Стойкий бражный запах и отвратительный вкус (привет, Чарли!) напрочь отбивал желание повторять эксперимент. Эрни недоумевал: он все делал правильно. Может быть, просто не хватило выдержки: ни ему, ни пиву (равно как недоставало ее и при создании его, Эрни, «нетленных» произведений). Но «бульканто» (как и клацанье клавиш), сопровождающее томительное ожидание, Эрни обожал, а потому попыток сварить достойный эль не оставлял. Как же давно это было! Как будто в другой жизни.

Эрни продолжал печатать. Он в первый раз за долгие месяцы чувствовал себя в крепких объятиях вдохновения и был бесконечно признателен за это Ивану. За его такое неожиданное и настойчивое приглашение, а кроме того, за неслабую встряску (в прямом и переносном смысле) по дороге сюда. За все. Если бы не Иван, то ничего бы и не случилось. Не изменилось. А в переменах, надо согласиться, он, Эрни, нуждался как никогда прежде. Да, поступок Ивана, несомненно, стоил благодарности.