Семь дней в июне

– Принцес живет в раздолбанном «крайслере», припаркованном на стоянке у такого же раздолбанного ресторанчика Tastee Freez. Тебе не кажется странным, что она встречается с парнем, у которого есть нормальная студия? Или, что более вероятно, тебя пытаются надуть?

Тай, загнанный в угол, прерывисто вздохнул.

– Мне надо выбраться из этой ямы, – заныл Тай. – Я соврал. Я не ел два дня. Ниггеры думают, что я ем, потому что я большой, но это не так. Принцес с мамой забирают все, что у меня есть. Может, рэп меня вытащит. Этот чувак знает менеджеров, продюсеров и все такое.

– Тай, я не дам тебе денег на это. Это очень странная идея. Мне пора идти, но мы еще об этом поговорим.

– Я думал, ты не врешь, – едва слышно сказал Тай. Судя по голосу, он был раздавлен. – Мир.

Телефон щелкнул, и Шейн прислонился к входной двери. Он, черт возьми, знал, что Тай не сможет сдержать честное слово. Может, Шейн был слишком строг к нему. Может, стоит послать ему денег? Одолеваемый противоречивыми мыслями, он сделал большой глоток из бутылки с водой как раз в ту минуту, когда мимо проходила высокая рыжеволосая девушка с крупным малышом, пристегнутым к груди. Девушка остановилась и удивленно на него взглянула.

– Боже мой. Вы – Та-Нехиси Коутс[107]!

– Не-а. Но он был бы рад услышать, что вы правильно произнесли его имя, – сказал Шейн, допивая воду. – Знаю по горькому опыту.

И вот наконец он услышал, как тяжелая дверь из красного дерева открылась. Шейн забежал в дом прежде, чем успел выбрать ощущение, на котором следовало сосредоточиться.

Глава 19. Гетеросексуальные мужчины любят меня

Еве понадобилась целая вечность, чтобы открыть Шейну дверь.

Она спорила с одаренной самым невероятным воображением, упрямой, готовой из всего сделать трагедию девушкой, которую когда-либо видел Бруклин. (За исключением, возможно, Барбры Стрейзанд.)

Одри была убеждена, что Ева продалась из-за нее. А поскольку Шейн ждал внизу, у Евы не было времени убеждать дочь в обратном. Она набросила что придется, что нашлось на полу в спальне, торопливо прихорашивалась, одновременно пытаясь разговаривать с Одри. К встрече Шейна с Одри она тем более не была готова и не представляла, что сказать ему после их свидания в «Доме снов».

Услышав стук в дверь, Одри и Ева помчались по коридору, но Одри пришла к финишу первой. Она открыла дверь и уставилась на Шейна, грозно нахмурившись и уперев кулаки в бедра.

Он подпрыгнул чуть ли не на шесть дюймов.

– Господи, что за хрень?!

– Шейн! Думай, что говоришь!

Ева вскочила в дверной проем в пушистых домашних носках и оттеснила Одри.

– Но это… Она…

– Неожиданно осталась дома, да, – задыхаясь, пролепетала Ева. Она боялась представить, насколько нелепо они обе выглядели. Ева в футболке Bad Boy Family и наспех натянутом джинсовом комбинезоне, с волосами, собранными на макушке в пышный ананас, и Одри в трениках и хогвартской шляпе. Они обе тяжело дышали, незавершенный спор будто повис между ними в воздухе.

– Шейн, это Одри. Одри, это Шейн. Нам надо поговорить.

Схватив ошеломленного Шейна за плечо, она изо всех сил толкнула его обратно в коридор и шагнула следом, закрыв за собой дверь.

– Я даю вам пять минут! – крикнула Одри, из-за двери ее голос прозвучал глухо.

Жестом приказав Шейну следовать за ней, Ева взбежала по лестнице на площадку второго этажа, к квартире этажом выше. Ей нужно было уйти туда, где ее не услышат.

С драматическим выдохом Ева привалилась к двухсотлетней стене, и Шейн сделал то же самое. Ей стало интересно, сколько еще тайных любовников видели эти стены.

Задыхаясь, она произнесла:

– Я не дышала с тех пор, как ты позвонил в дверь.

– Ты не сказала, что твоя дочь дома! – Шейн был не то в панике, не то взволнован. – Господи, что за прелестное дитя! И ты ее родила. Настоящего человека. И ты позволила мне с ней познакомиться?

– Я просто забыла, что у нее сегодня нет школьных занятий!

У Евы кружилась голова, она не могла поверить, что Шейн стоит рядом, на лестнице, прямо сейчас.

– О-о-о-ох. – Он потерянно замолчал. – Слушай, я пойду. Не хочу ставить тебя в неловкое положение. И ее тоже.

– Не уходи.

– Правда? – Он засиял.

– Ты должен помочь с алиби.

– А, понятно. – Его сердце сжалось. – С каким алиби?

– Одри видела наши фотографии в Интернете – мороженое, объятия на крыльце, – и мне кажется, вид у нас был… ну, ты понимаешь. – Она сделала мечтательное лицо. – Вот такой.

– Что, дурацкий?

– Сраженный наповал.

Шейн кивнул, медленно прикусывая нижнюю губу. Его взгляд лениво скользил по ее глазам, губам, груди, которую было отлично видно без бюстгальтера.

Ева приоткрыла рот. Шейн самоуверенно ухмыльнулся.

– Представляю, что там было, – сказал он.

– Неважно, – продолжала раскрасневшаяся Ева, – дело в том, что она решила, будто я соблазнила тебя, чтобы ее не выгнали из школы.

– Соблазнила? Она так и сказала? – Шейн спрятал лицо в ладонях, заглушая тихий смех. – О нет.