Семь дней в искусстве

Со времени своей победы Грейсон Перри стал одним из самых известных художников Британии, и, помимо художественного творчества, он еженедельно пишет статьи в «Таймс». «Вместо того чтобы быть медийным персонажем, я стал автором, – объясняет он, взмахивая сумочкой и обращая взгляд на жену. – В мире искусства существует снобистское мнение, что художник – призрачная фигура, находящаяся в тени своего произведения. Эта честная маркетинговая стратегия весьма распространена. Но как ее ни назови – маркетинговой стратегией или соблюдением этических принципов, – дело тут совсем в другом». Перри отвлекается на трио поклонниц, а потом продолжает: «Монах-художник – притягательный архетип в мире, где таких совсем не много – воинственный пьяница, безумная дама, пылающая измученная душа. С этим отчасти и связана привлекательность искусства: произведение воспринимается как реликвия, принадлежащая художнику (святому, юродивому). Люди хотят дотронуться до его одежды и тому подобное. Это часть религии».

Шарлотта Хиггинс, корреспондент «Гардиан», освещает новости культуры и уже представила свой материал. «Для первой публикации вы можете подать материал не позднее восьми часов, – говорит она, – но на это смотрят неодобрительно: необходимо оставить резерв для сообщения о смерти и несчастье. Мой редактор, как правило, начинает теребить меня с шести». Хиггинс выдает в среднем около пяти статей в неделю (четыре тысячи слов). «Каждый год я звоню одному пресс-атташе, который уже знает, кто победил, выдаю шестьсот пятьдесят слов к шести часам, потом переодеваюсь и несусь сюда. – Она бросает взгляд на свой «блэкберри». – После пресс-конференции у меня прибавится несколько пикантных подробностей и подходящая цитата для третьей публикации. Сейчас я очень хочу, чтобы случилось что-нибудь „веселенькое“ – немножко неразберихи или ссоры. – Хиггинс разглядывает толпу и усмехается. – Все это выглядит довольно комично, когда ты уже знаешь результат».

Художник-концептуалист Мартин Крид испытывает ностальгическое чувство. В 2001 году победила его инсталляция «Работа № 227: Свет вспыхивающий и гаснущий», теперь она экспонируется в МоМА. «Я вспоминаю, как боялся проиграть и досадовал на себя за то, что меня это так тревожит, – говорит он. – Я чувствовал ужасное противоречие между желанием победить и мыслью, как же это глупо. Благодаря премии я многое о себе узнал. Я понял, что меня захватил дух соперничества и пугает проигрыш, что я вступил в область, где действительно могу претендовать на выигрыш». Прежде чем сделать глоток, он подозрительно смотрит в свой высокий бокал с загадочным коктейлем. По мнению Крида, на выставке никто никогда не бывает лучшим: «Если художники создают произведения искусства, то судьи создают победителя. Тот, кого они выбирают, есть отражение их самих».

В боковой галерее – сером зале, где висят произведения Уильяма Блейка, – художники-номинанты пьют шампанское, пытаясь справиться с волнением. Одетые для съемки, они вежливо восхищаются нарядами друг друга и все как один избегают упоминаний о премии. Серота прохаживается вокруг и хвалит их экспозиции: «Я знаю, как это тяжело. Надеюсь, несмотря на все трудности, это полезный опыт». Хотя судьи и приглашены, появившийся здесь Мэтью Хиггс чувствует себя незваным гостем; он возвращается назад, в галерею Дьювина.

Присутствие диджея и специальное освещение делают это событие похожим на студенческий бал, правда более космополитичный, чем в «Кэрри» Де Пальмы. Действительно, эта церемония, этот торжественный ритуал важен для многих британских художников. Один за другим номинанты выходят из зала и собираются в нише слева от подиума, совсем как финалистки конкурса красоты. Фил Коллинз хорошо почистил перышки и являет собой образец невозмутимости. Ребекка Уоррен, на которой черное платье с короткими рукавами и серые туфли на высоких каблуках, одновременно серьезна и беспечна. Марк Тичнер одет в синий пиджак, его лицо выражает спокойствие. Подруга Марка смотрит на него снизу вверх – это его эмоциональная поддержка. Дальше всех от сцены находится Томма Абтс. Она сидит на скамье, на ней элегантное серо-бежевое платье, она погружена в свои мысли: обхватила голову руками, опираясь локтями на колени. За художниками наблюдают дилеры, на их лицах дежурная профессиональная улыбка. Серота двигается к сцене, переходя от одной группы беседующих к другой. В темном костюме, белой рубашке и серебристом галстуке директор выглядит прекрасно, разве что немного мрачен. Пиар-менеджер шепчет мне на ухо: «Время пришло», и директор музея вскакивает на подиум, произносит шестидесятисекундную речь о «сомнительных современных ценностях» и представляет Йоко Оно как «художницу, пользующуюся международной известностью».

Большинству интересно узнать результат. Некоторые болеют за друзей. Другие считают, что выбранные ими номинанты больше заслуживают победы. Йоко Оно возится с конвертом и после мучительной тишины наконец объявляет, что победителем стала… Томма Абтс.