...Эта история излагалась в витиеватом стиле, чем-то напоминавшем Книгу Иова. Вирши вызывали у автора восхищение, но Алексей понимал, что на признание ему можно не надеяться. Единственным слушателем поэмы был дядя, глаза которого во время чтения горели необычным огнем - тёмным, лукавым, загадочным. Алексей чувствовал, что дядя хранит какую-то тайну.
Однажды Клавдий сам решил объяснить юноше, что является делом его жизни. Дядя был руководителем террористической группы, готовящей покушение на Сапогова. Многие люди, пострадавшие от мафиозного клана, объединились под началом Клавдия, чтобы освободить город от власти мерзавца. И отец был там, за что его и убили.
Теперь Алексей должен занять его место, - память об отце, да и сама горячая кровь его велят это. Именно для этого дядя и раскрыл перед племянником свою тайну. Это -предложение, от которого нельзя отказаться.
Умереть, но отомстить! - вот в чём, по мнению дяди, заключается главная задача для Алексея! Бей, руби, коли, победи и погибни! Только так можно остановить кровь, льющуюся по улицам города. И только так мог повести себя Алексей... Он согласился прийти на тайное собрание организации.
Но главный вопрос ещё не решился в душе юноши: быть или не быть?
Выжить или мстить?
Вот в чём вопрос!
* * *
На следующий день после разговора с дядей Алексей навестил Марию - подругу семьи. Эта женщина была намного старше Алексея, но разница в возрасте не мешала ей понимать юношу.
Она не была красива в обычном смысле этого слова, но какая-то смутная сила таилась в ней, и притягивала, и влекла юношу. Он часто посещал квартиру Марии, оставался там надолго. Ходили слухи, что у них роман. На деле в чувстве Алексея главным было не вожделение, а духовная тяга к сильной и глубокой душе Марии, заключенной в её некрасивом, сутулом теле.
Глаза Марии были чем-то похожи на глаза Любови Григорьевны - белёсые, цвета весеннего ветра; голос - тихим, приглушённым, впрочем, иногда срывавшимся на резкий крик. Родовое степное упрямство сквозило и звучало в каждой черте её нервного, скуластого лица. Одевалась Мария без лоска - она носила красный, не по размеру большой свитер с длинными рукавами, из которых торчали худые пальцы с неопрятными ногтями, и потёртые джинсы. Сам её вид, демонстративно неуклюжий, словно говорил людям и миру: "Вот смотрите, а я живу -
Алексей знал, что Мария уже была замужем, но её муж исчез - был убит по приказу той же группировки, которая расправилась с его отцом. У Марии остался ребёнок - инвалид детства. Другая женщина на ёе месте бросила бы дитя и уехала из страшного города, но Мария цеплялась за сына, как за опору в этом холодном мире. Сын и жизнь для неё были нераздельны.
Сегодня Алексей хотел поговорить с ней о том, как она перенесла убийство мужа. Хотелось ли ей мстить? Или она смогла простить тех, кто лишил её всего? Алексея мучили эти вопросы - неотвязно, горько, глубоко.
Когда Алексей постучал в дверь к Марии, она была занята стиркой детских пелёнок. На время оставив бельё в тазу, женщина открыла дверь. До Маши уже донеслись слухи о гибели Дмитрия Темникова. Увидев Алексея на пороге, она по выражению его лица сразу поняла, зачем он пришел.
Пропустив Алёшу в комнату, Мария села перед ним на небольшой диван и несколько минут просидела молча.
Алексей также боялся первым вступить в разговор.
Наконец Маша тихо спросила:
- Он умер сразу?
- Да, - ответил Алеша, глядя под ноги. - Убийца стрелял метко.
- Мой Паша тоже долго не мучился. Как сказали врачи, пуля проникла прямо в сердце. Даже крови почти не видно было, только красное пятнышко на военной куртке - он ведь военным был...
- Подожди, - прервал Алексей слова Маши. - Я одно хочу узнать: как ты пережила это? Тебя хоть утешить кто-то мог?
- Утешения, Алеша, - это как гипс при переломе: они изолируют душу от мира, движениям мешают, но под гипсом она выздоравливает - тихонько так. Знаешь, самое трудное - это снять гипс вовремя... Когда-то от утешений надо и отказаться...
- Тебе легко говорить, у твоей судьбы был закрытый перелом, а у меня - открытый... Тут утешить может только одно - месть. Надо идти, как говорится, в бой, наступать надо! - горячился юноша.
- А наступление, Алёша, - это тоже бегство, только в обратную сторону. Это бегство от собственного страха. Перестань бояться, и тебя не потянет в драку. Вот так!... Агрессивность, Алёша, - это знак трусости. Терпение - черта смелого человека...