Семь клинков во мраке

– С превеликим удовольствием, – отозвалась я, – если сделаешь мне небольшое одолжение. – Я встретила отчаяние, прорезавшееся у него на лице, с безумно серьезным видом. – Мне нужно поговорить с Тремя.

– Нет, – кратко бросил Некла.

– Дело срочное.

– Нет.

– Я кое-кого выслеживаю. Трое знают, где их найти.

– Что стряслось, Сэл? – поинтересовался он. – Он свалил и даже не угостил тебя завтраком?

– Нет, гораздо важнее. – Я пропустила оскорбление мимо ушей; Некла ткнул в мои постельные пристрастия лишь потому, что не мог похвастаться собственными.

– Ага, не сомневаюсь. – Он закатил глаза. – Прямо как в прошлый раз. И еще один до того. Ты вечно за кем-то гоняешься, Сэл, или чтобы их угробить, – Некла выразительно глянул на Кэврика и Лиетт, – или чтобы их удержать. Не знаю, что хуже, и вполне намерен оставить сие неразгаданной тайной, которая не затронет меня и тем более не затронет Трех.

Кэврик сдвинулся, уступая дорогу Пеплоустам, которые потащили груз на трап. Некла же шагнул обратно к кораблю, соизволив искоса бросить на меня ехидный взгляд.

– Ну что, Сэл, если позволишь…

– О, ни в коем случае, – отозвалась я, – Некладамий ки-Самориа.

Он оцепенел, прямой, как клинок проглотил. Мучительно медленно развернулся. И я увидела его лицо, искаженное яростью.

Уходя в скитальцы, мы оставляем абсолютно все, связанное со старой жизнью. Мы обзаводимся новыми вещами; мы берем новые имена. Скитальцы всегда крайне чувствительно реагируют, если назвать их старыми именами, и мастера мрака из них самые щепетильные.

Видишь ли, Госпожа Негоциант предлагает им чудную сделку. Она дает им власть творить иллюзии, внушать галлюцинации, менять мир образов и звуков, как им заблагорассудится – например, вот этот густой туман, который Некла умело вытащил из собственного разума.

Но в обмен на умение подчинять восприятие Госпожа требует высокую Мену. Мастера мрака лишаются способности видеть сны. И, когда после у них остаются одни кошмары, маги предпочитают спать как можно меньше. Тех, кто часто использует силы, бессонница нередко доводит до безумия.

А таких, как Некла, средненьких, превращает в старых добрых раздражительных говнюков.

Надо признать, не самый разумный поступок с моей стороны, но зато я привлекла его внимание.

– Ты меня знаешь, – произнесла я угрожающе – насколько это возможно, когда тебя окружают мастер мрака и шесть его подручных со стрелковым оружием. – Ты ведь знаешь, что я добьюсь своего, с твоей помощью или без.

– Я знаю, что ты попытаешься, – отозвался Некла, – и что в процессе ты умрешь.

– Согласна, – кивнула я. – Но устрою такой, мать его, переполох, что Трое тебе голову снимут за то, что не остановил меня раньше. – Я оттянула палантин. – Или, если ты сегодня в благоразумном настроении, мы можем найти иное решение.

Некла напрягся, словно ожидал, что я вытащу из палантина еще один револьвер и пристрелю его на месте.

– Я тебя умоляю, – прошипел он, – да что ты можешь мне предложить, чего я…

– Алый дар.

А вот это уж точно привлекло его внимание. У Неклы отвисла челюсть. Казалось, у несчастного тощего ублюдка вот-вот подкосятся ноги.

– Что? – задохнулся он.

Я сунула руку в сумку и извлекла зазубренный клык пустошного зверя, которого давным-давно пристрелила. Это был, если не ошибаюсь, змееглав, свирепая рептилия, что шастает по темным углам. Клыки у них длинные, тонкие, изогнутые – отлично подходят, чтобы разрывать жертв на клочки. И они, что самое любопытное, всегда остаются красными, неважно, пожрали эти твари или нет.

И это, собственно, единственное, что сейчас имело для Неклы значение.

– Алый дар, – повторила я, показывая багровый зуб, чтобы Некла убедился в его подлинности. – Проведи меня к Трем, и он твой.

Любой скиталец уставится на алый дар точно так же.

Мы, на самом деле, хотим того же, что и обычные люди: любви, богатства, еды, безопасности, щегольских шляп. Но мы, конечно, чаще добываем все это с помощью магии. Любому обществу нужна своя звонкая монета, и наша – это алый дар. Любая вещица, большая ли, маленькая ли, главное – цвета крови. Мы обмениваемся ими, от скитальца к скитальцу, единственной ценностью, которую еще способны друг другу предложить.

Услугой.

Неважно какой, неважно когда; если ты получил алый дар, ты обязан его уважить. Скиталец оказывает такую услугу по доброй воле. Или отказывается, зная, что после станет для остальных мишенью. Если тебе доводилось слышать рассказы о том, как скитальцы нападали на крепость без шансов ее захватить или взрывали целый город по никому не ясным причинам, скорее всего, кто-то воспользовался правом алого дара.

Честно говоря, я не думала, что Некла хотел нечто подобное. Я совершенно не представляла, что этот чокнутый вообще может хотеть. Но знала, что мне нужно выследить Враки. И для этого должна поступить именно так.

Некла молча протянул руку и забрал у меня клык. Мельком оглядел, с почтительной осторожностью убрал в карман мундира и застегнул пуговицу. Потом вновь посмотрел на меня и кивнул.

– Если они тебя убьют за то, что ты помешала, – проговорил он, – я ни при чем.

– Принято.