Семь лет за колючей проволокой

— Доценко Виктор Николаевич, тысяча девятьсот сорок шестого года рождения, осуждён по статье сто семнадцатой, части второй на шесть лет лишения свободы в колонии строгого режима! — чётко доложился я по установленным правилам.

— Вам удобно? — спросил Прокурор. — Курите. — Он заметил за ухом сигарету, но придвинул ко мне свою пачку «Космоса».

Мне совсем не хотелось курить, но соблазн уменьшить прокурорские запасы был очень велик, а потому я нагло взял из пачки четыре сигареты, три сунул в нагрудный карман, а четвёртую прикурил от протянутой зажигалки.

— Ко мне поступило ваше заявление-жалоба, в котором сказано, что все свои претензии вы изложите при личной встрече, я правильно понял?

Мне сразу стало ясно, что ему палец в рот не клади: откусит, не поперхнётся.

— Вы правильно поняли…

— Что ж, слушаю вас.

— Вы ознакомились с делом, по которому меня осудили?

— Разумеется!.. И что?

— Вы читали мою кассационную жалобу?

— Читал…

— Вам в ней всё понятно?

— В общем, да.

— Вы мне можете ответить как порядочный человек? Не как юрист, который работает в системе и обязан играть по правилам системы, не как Прокурор, обязанный только обвинять, просто как человек можете ответить?

— Что вы хотите услышать? — то ли устало, то ли с долей скепсиса спросил Прокурор.

— Я хочу услышать правдивое мнение честного человека!

— Вы сами выбрали свой путь, — тихо сказал он после довольно большой паузы.

— А как же «презумпция невиновности»? Или это пустой звук, красочная обёртка системы, которой вы служите? Или вы считаете, что моя вина доказана в полном объёме? А анализы, сделанные экспертом за несколько дней до появления в моей квартире якобы пострадавшей?

— Но потом этот судмедэксперт заявил, что просто оговорился и потому назвал другое число…

— Вот именно, ПОТОМ… Вы сами-то верите в то, что сейчас говорите?

— Мое мнение сейчас НЕ ВАЖНО для отправления Правосудия, важно то, какой ответ вы получите на свою кассационную жалобу…

— Ваше мнение ВАЖНО для меня! — упрямо заявил я. — И даю слово, что на ваше мнение я никогда не буду ссылаться в обращении к надзорным инстанциям…

— Не знаю, что даст вам моё мнение… — Прокурор пожал плечами, подумал немного, потом громко сказал, а в это время что-то писал на листочке: — Вы знаете, доказательная база под вашим делом настолько прочна, что ни один юрист не сможет её опровергнуть… — Чуть помедлив, он протянул мне листок, на котором я прочитал следующее:

«Своей рукописью вы вызвали раздражение у тех, кто во что бы то ни стало хочет утаить то, о чём вы пишете. Вы что, не знали, чем это может кончиться для вас?»

Я понял, что Прокурор боится подслушивающих устройств, а потому решил ему подыграть — вслух говорил одно, а на листочке писал другое.

— О судмедэксперте я уже и писал, и говорил, как и о том странном поведении якобы пострадавшей после якобы насилия: она спокойно отправилась домой, приняла душ, дождалась мужа, и только после того, как рассказала ему историю якобы изнасилования, они вдвоём приняли решение идти в милицию. Не кажется ли вам, что всё это шито белыми нитками и не выдерживает никакой критики? — закончил я мысль и протянул ему свою запись:

«Я не думал, что история, выдуманная мною, может оказаться настолько опасной для системы, что меня решат обязательно изолировать…»

— Вполне возможно, что так и выглядит со стороны… — Прокурор сказал несколько фраз ни о чем, после чего снова протянул мне очередную свою запись:

«Людей СИСТЕМА сажала и за меньшие проступки…»

Прокурор глубоко вздохнул с явным сожалением в глазах.

«Как говорится, не ссы против ветра?.. Так, что ли?» — зло, усмехнувшись, написал я.

«Вот именно!» — ответил он.

Дальше я пространно говорил о том, что нужно любить друг друга, верить своим близким и так далее и тому подобное, а сам написал следующее:

«А я верю, что система, которая ломает свой народ только за то, что кто-то высказывает вслух свои мысли, рано или поздно разрушит сама себя…»

— Вполне возможно, — согласно кивнул Прокурор и тут же осёкся. — Вполне возможно, что вы говорите правильные вещи, — вывернулся он, а на листке написал:

«А пока этого не произошло, примите мой совет: не стоит подрывать себе здоровье, а то вы не сможете узнать, правы вы или нет! Постарайтесь выжить! Своей смертью вы ничего не добьётесь, а будете живы, сохраните себе здоровье — и вы сможете продолжать добиваться вашей правды и дальше. Я знаю, что завтра вы получите отрицательный ответ на свою кассационную жалобу и завтра же вас отправят на Красную Пресню. Будьте там внимательнее, если хотите выжить… Так чтоудачи вам!»

После того как я прочитал его последнее послание, он подхватил листочки, взял из пачки сигарету, сунул её в рот, вероятно, для того, чтобы оправдать использование зажигалки. Прикурил, затем поджёг в пепельнице свои и мои записи, дождался, пока они сгорят, тщательно размешал пепел, высыпал его на чистый листочек, свернул его и сунул себе в карман…