Семь ночей в постели повесы

В конце концов, стряхнув с себя оцепенение, Сидони заметила, что сестра дрожит как осиновый лист и вполне может броситься вниз вслед за Уильямом.

– Нет, Роберта! – охнула она, кинулась к сестре и схватила ее сзади за руку.

– Что я наделала?.. – Роберта повернулась и беспомощно уставилась на Сидони. – О боже, что я наделала?..

Не осталось и следа от той гарпии, которая кидалась на своего мучителя. Она выглядела потерянной, маленькой и уязвимой. Большие голубые глаза налились слезами, доверяя Сидони справиться с этой бедой, как она столько раз справлялась раньше.

Джозеф взбежал по ступенькам к женщинам.

– Мы должны сделать так, чтобы это выглядело как несчастный случай или как самоубийство.

– Но Уильям… – начала было Сидони.

Рот Джозефа скривился в мрачной улыбке.

– Был слишком эгоистичен, чтобы покончить с собой? Будем надеяться, остальные не знают его так же хорошо, как мы. Мы должны отвести все подозрения от леди Холбрук.

И вновь сердце Сидони наполнилось восхищением. Другой бы торжествовал по поводу смерти своего врага, но единственной заботой Джозефа было благополучие Роберты.

Роберта, всхлипывая, повалилась в объятия Сидони, стараясь не смотреть на мертвое тело Уильяма. Сидони обняла сестру и взглянула на Джозефа. Что, ради всего святого, они могут сделать, чтобы спасти Роберту? Она не заслужила того, чтобы ее повесили за смерть человека, который так жестоко с ней обращался.

– Роберта, – сказала Сидони, и от страха голос ее прозвучал резче. – Возьми себя в руки и подумай, если не хочешь, чтобы тебя обвинили в убийстве. – Даже если Роберта станет утверждать, что ее жизнь была в опасности, велика вероятность того, что судебная система, не сочувствующая непокорным женам, будет преследовать ее.

При слове «убийство» Роберта оцепенела и слегка отодвинулась.

– Он был грубой скотиной, – пролепетала она дрожащим голосом.

– Без сомнения. – Джозеф смотрел строго и решительно. – Но это сейчас не имеет значения. Где слуги?

Роберта с шумом втянула в легкие воздух – взгляд ее вновь стал осмысленным. Голос же оставался высоким и писклявым:

– Я отправила их на ярмарку в соседнюю деревню.

– Они сегодня вернутся? – спросил Джозеф.

– Разумеется.

– И уже скоро. – Сидони с трудом высвободилась из рук Роберты и нервно выглянула в окно на верху лестницы. Подъездная дорога, к счастью, оставалась пустой, несмотря на удлиняющиеся вечерние тени. – Джозеф, тебе надо уходить. Если узнают, что ты был здесь, то все пропало. Подозрение сразу падет на тебя.

– Знаю. О нашей с Уильямом вражде слишком широко известно, чтобы мое присутствие истолковали как случайное. Но я не хочу оставлять тебя в одиночку справляться со всей этой неразберихой.

Сидони уже давно привыкла справляться одна, отыскивать выход из трудных положений. На этот раз она может положиться на Джозефа. Она уже вверила ему свое тело, а сейчас вверяет ему свою жизнь. Более того, вверяет ему жизнь своей сестры.

Крайне необычный момент, чтобы осознать, как глубоко и серьезно она полюбила его.

До сих пор Сидони отчаянно сопротивлялась этому откровению, но сейчас, когда наконец признала правду, в душе ее воцарился покой. Она сопротивлялась своему чувству к Джозефу, боясь, что он превратит ее в безвольное существо, не способное жить без него. Но как только она приняла то, что чувствует, что чувствовала почти с самого начала, сила и решимость наполнили ее. Она словно подключилась к какому-то таинственному источнику мировой энергии.

«Я люблю Джозефа. Я люблю Джозефа».

– Леди Холбрук принимает опий? – спросил он.

Сестра никогда не выезжала из дома без запаса этого зелья. Бывали дни, когда опий был для Роберты единственным избавлением от ужаса. Роберта метнула на Джозефа испуганный взгляд.

– Вы же не предлагаете мне убить себя, нет? – всхлипнула Роберта.

Джозеф насмешливо скривил губы от ее мелодраматического тона.

– Нет.

– Тогда что?

– Примите дозу и ложитесь спать.

– Я ни за что не смогу уснуть после всего этого. – Сестра быстро отвернулась от Джозефа, словно его шрамы оскорбляли ее. Даже теперь, когда он делал все возможное, чтобы спасти ее, Роберта не могла посмотреть ему в лицо и сказать спасибо.

«Ох, любовь моя, немудрено, что ты разучился доверять людям».

– Послушай его, Роберта, – настойчиво проговорила Сидони. – Он – твоя единственная надежда избежать виселицы.

Глаза Роберты расширились от страха.

– Конечно, до этого не дойдет.

– Конечно, дойдет. – Сидони попыталась напугать сестру, чтобы она наконец осознала свое положение. Потом взглянула на Джозефа. – Что мы должны делать?

Их взгляды встретились. Паника, мечущаяся в ее душе, успокоилась под одобрительным взглядом его серых глаз.

– Леди Холбрук, я хочу, чтобы вы приняли достаточно опия, чтобы уснуть. Когда слуги вернутся, то обнаружат вас крепко спящей в своих покоях. Если кто-то спросит, вы спали всю вторую половину дня и понятия не имели, что ваш муж приехал. Его смерть станет для вас неожиданностью.

– Да. – Голос Роберты зазвучал сильнее. – Да, это я могу.