Семь сестер. Атлас. История Па Солта

– Да… Я знаю о времени Творения и уверен, что это нечто особенное.

Я мысленно выругал себя за покровительственный тон.

– Вы сами из времени Творения, мистер. Духи знают о вас.

Килара мягко положила руку мне на локоть. Не знаю, почему, но ее дружелюбное лицо и легкое прикосновение едва не довели меня до слез.

– Отдохните здесь. Отдохните сейчас.

Она убрала руку и тихо закрыла за собой дверь спальни.

Внезапно обессилевший, я рухнул на кровать. Должно быть, я сразу же заснул, потому что увидел сразу несколько кошмаров. В одном из них я оказался лицом к лицу с Элле. Мы держались за руки, когда какое-то темное и зловещее существо увлекло ее в глубокую тень. В другом сне я находился в церкви; очевидно, это был день моей свадьбы. Повернувшись, я увидел Элле, идущую между рядами скамей, она приблизилась к алтарю, но как будто не заметила меня. Она произнесла брачные обеты, но так и не посмотрела в мою сторону. Когда я отошел от алтаря, то увидел, что она обращалась к другому мужчине, я не мог разглядеть его лицо.

В последнем сне я оказался под куполом ночного неба, где Семь Сестер из скопления Плеяд приняли человеческий облик и танцевали надо мной. Они взялись за руки и окружили меня, смеясь и кружась все быстрее и быстрее, пока я не перестал различать их. Когда я открыл глаза, передо мной находился младенец, хныкавший и пускавший пузыри в корзинке. Мне хотелось взять его на руки и утешить, но, едва я потянулся туда, младенец исчез. Я безнадежно огляделся по сторонам и увидел знакомое лицо. Это была женщина в красном платье, с длинными волнистыми волосами. Потом она пропала, и мир снова закружился вокруг меня. На этот раз перед моим взором вспыхнула череда буйных цветов. Вращавшиеся галактики и узоры возникали у меня на глазах, становясь все ярче, пока весь мир не потонул в белом сиянии.

Когда я проснулся, солнце светило мне прямо в лицо.

39

Кубер-Педи,

1951 год

Пустыня в Кубер-Педи – самое засушливое и знойное место, где мне приходилось бывать, но здесь, несомненно, добывают лучшие в мире опалы. Великая ирония судьбы заключается в том, что для образования этого драгоценного камня нужен дождь. Когда это случается – раз в десять лет – и дождь орошает высохшую землю, вода просачивается в поры и трещины древних пород, создавая насыщенный раствор кремния и кислорода. Потом, во время долгой засухи, вода испаряется и оставляет отложения кремния в трещинах между слоями осадков. Эти отложения создают радужные переливчатые цвета опалов, за которые люди готовы платить деньги. Мои наемные сотрудники часто спрашивают, какое волшебство порождает наш товар. Я даю им научное объяснение, но они редко верят мне и предпочитают легенду аборигенов.

Там говорится о прекрасном, похожем на бабочку существе с мерцающими радужными крыльями по имени Палла-Палла. Однажды Палла-Палла прилетела на вершину самой высокой горы, но тут начался снегопад, погрёбший ее под сугробом. Когда снег растаял, Палла-Палла лишилась своей волшебной расцветки, которая впиталась глубоко в землю.

Думаю, со временем я начну склоняться к этому варианту истории. Но пока все, что я вижу, когда изучаю шахтные выработки, это микроскопические сферы, преломляющие свет. Логичное и простое объяснение научного феномена. Во многом такое же, как звезды, сияющие в ночном небе. Мне пришлось примириться с тем, что это не таинственные маяки надежды и небесного величия, а шары раскаленного газа, удерживаемого силой тяготения. Правда, лучше считать их таковыми, чем полагать, что Семь Сестер, мои хранительницы, навеки покинули меня.

В этом отношении мне стала нравиться жизнь под землей. «Дома» (если их можно так называть, ибо они больше похожи на норы) создаются с помощью направленных взрывов, после чего раздробленная порода извлекается кирками и лопатами. Наши потолки достигают четырехметровой высоты, чтобы предотвратить обрушение, но редко бывают более высокими. В результате получается нечто вроде подземной пещеры. Некоторые прорубают световые колодцы, но я не позаботился об этом. Теперь мне нравятся сумерки.

Местные умельцы превратили свои жилища в сносное подобие наземных домов, высекая арки, стенные ниши, дверные проемы и даже скульптуры или искусную резьбу. Я не испытываю потребности в таком домашнем уюте. Я сплю на ветхом, запыленном матрасе и храню одежду в старом чемодане на полу. У меня нет даже письменного стола. За последние два года я не испытывал желания возвращаться к этому дневнику.

Когда я приехал сюда, все только начиналось. Первым делом я нанял пятерых шахтеров, работавших на другую корпорацию. Имея за спиной обширные средства бывшей жемчужной империи Мерсеров, я смог предложить больше денег в обмен на профессиональный опыт. В первое время приходилось тяжело. Нам предстояло исследовать огромную территорию, и дело продвигалось очень медленно.

Зимой 1949 года меня посетила блестящая идея.