Семь столпов мудрости

Гасим абу Дамейк, прекрасный наездник, который вел горцев в дни Аба эль Лиссан, казался наиболее злобным. Он был мрачным человеком с высокомерным лицом и улыбкой на тонких губах, достаточно добросердечным, но сварливым. Сегодня он пылал завистью к товейха. В одиночку я никогда не смог бы его победить, поэтому, чтобы нейтрализовать его враждебность, я принял его как соперника и вступил с ним в яростный словесный бой, пока он не замолчал. Аудитория со стыдом покинула его и склонилась, пусть хоть немного, в мою сторону. Их переменчивые суждения начали подсказывать вождям, что надо бы выйти в путь со мной. Я воспользовался случаем сказать, что Заал будет здесь утром, и что мы с ним примем помощь от всех, кроме даманийе, помощь которых станет для нас невозможной из-за слов Гасима, их придется стереть из книги Фейсала, вместе с заработанными ими наградами и благоволением. Гасим, поклявшись, что сейчас же присоединится к туркам, убрался от костра в большом гневе, пока осторожные друзья тщетно пытались сдержать его язык.

Глава LXIII

На следующее утро он был там, со своими людьми, готовый присоединиться к нам или противостоять нам, как повернет его прихоть. Пока он мешкал, прибыл Заал. Непреклонность Гасима скоро схлестнулась с железной суровостью Заала, и оба поспорили. Мы встали между ними, прежде чем могла начаться драка, но прошло достаточно времени, чтобы разрушить слабую ночную договоренность. Другие кланы, в которых вызвала отвращение свирепость Гасима, тихо подходили к нам добровольцами, по двое, по трое, но упрашивали меня уведомить об их лояльности Фейсала, прежде чем мы выступим.

Их колебания вызывали во мне решение сразу же связаться с Фейсалом, отчасти — потому, что это могло уладить проблему, а отчасти — чтобы достать верблюдов для перевозки взрывчатки. Нанять верблюдов у даманийе не получилось бы, а других здесь не было. Лучше было бы отправиться самому, потому что, в то время как Гасим мог бы остановить посланника, он не посмел бы чинить препоны мне. Двое сержантов были отданы на попечение Заала, который поклялся отвечать за их жизнь; и мы вышли в путь, Ахмед и я, на верблюдах без сбруи, чтобы поспешить в Акабу и обратно.

Мы знали только очень длинный путь по вади Итм. Короткая дорога существовала, но мы не смогли найти проводника по ней. Напрасно мы искали в долине; и были уже в отчаянии, когда мальчик выпалил, что мы можем пройти через следующую долину справа. По ней, через час, мы пришли к водоразделу, от которого долины тянулись прочь к западу. Они могли вести только в вади Итм, так как другого стока к морю в окрестностях гор не было, и мы ехали по ним, то и дело наудачу срезая путь через хребты, справа от нас, в параллельные долины, чтобы сделать дорогу короче.

В начале это была чистая местность из песчаника, с приятными для глаза очертаниями скал; но, пока мы ехали, гранитные гребни, из которых формировался берег, поднимались перед нами, и после тридцати миль хорошей рыси по уклону мы вступили по южному Итму в главную долину, прямо над колодцем, известным по взятию Акабы. Путешествие заняло у нас всего шесть часов.

В Акабе мы поехали прямо к дому Фейсала. Мое внезапное возвращение испугало его, но я объяснил нашу маленькую драму, которая разыгрывалась в вади Рамм. После того, как мы поели, были предприняты необходимые шаги. Двадцать вьючных верблюдов должны отправиться в течение двух дней с достаточным числом людей Фейсала, чтобы перевозить взрывчатку, и несколькими его личными рабами для охраны. Он выделил мне шерифа Абдуллу эль Фейра, лучшего из его приближенных, что были сейчас в лагере, в качестве посредника. Семьи тех, кто ехал со мной к железной дороге, должны быть снабжены провизией из его запасов под мои гарантии.

Абдулла и я вышли перед рассветом, и днем, после дружеской поездки, достигли Рама, где обнаружили, что все спокойно: так что снова подняли беспокойство. Шериф Абдулла сразу же приступил к работе. Собрав всех арабов, включая упорствующего Гасима, он начал смягчать их горести, с той убедительностью, что давалась арабскому вождю от рождения и оттачивалась всем его опытом.

В вынужденной праздности из-за нашего отсутствия Льюис обследовал скалы и доложил, что источники очень хороши для купания; поэтому, чтобы избавиться от пыли и напряжения после долгих поездок, я пошел прямо вверх по оврагу к переднему склону горы, вдоль разрушенной стены акведука, по которому струя воды когда-то бежала по уступам к колодцу набатеев на дне долины. Это был нетрудный подъем, даже усталый человек мог подняться за пятнадцать минут. На вершине водопад, называемый арабами Эль Шеллала, был всего в нескольких ярдах.