Семь тысяч сто с хвостиком (СИ)

- Да... - вздохнул молодой Морозов. - Аким, так тебе не ведомо, когда возвратится Пьетро?

- Нет, боярин, даже не уверен, что вернется он в этот день.

- Тогда, как его увидишь, скажи ему что искал я его, что поговорить хочу и предложить выгодное дельце. Пущай, как вернется пошлет ко мне человека, я посещу тебя тогда вновь. Да, и сказывай ему, что не надобно ехать ко мне! Я сам к нему приеду!

- Это и понятно, батюшка Петр Иванович! Не по чину, однако и вам к нему скакать! - осторожно заметил Аким, хотя понимал, что здесь речь идет о приезде не к торговому человеку, а к будущему сродственнику, но не стал показывать своей догадки.

- Ничего! Я не переломлюсь...

- Ладно, Петр Иванович! Все сделаю, как велено тобой! Пришлю к тебе своего человека. У меня тоже есть просьба... - замялся Аким, потупив показно взор.

- Сказывай! Смогу, помогу!

- Не серчай Петр Иванович, но мне бы к батюшке твоему...

- По какой нужде? По купеческой?

- Да, по другой нам слава Господу не надобно покаместь! - он неистово перекрестился на образа.

- Так что от меня ждешь? - снисходительно, но строго спросил молодой Морозов.

- Просьбочка принять меня с челобитной...

- На что челом бить будешь?

- На стрелецкого капитана Бахметьева. Не по совести жить желает...

- Мздоимствует?

- Не без того, да ишо и угрозами сыплет.

- Ладно, замолвлю за тебя словцо! - Петр похлопал купца по плечу.

Потом он вновь подошел к вернувшейся Пауле. Та пока они разговаривали с хозяином дома куда-то уходила, видимо, специально оставив мужчин поговорить. Юноша обнял девушку, потом крепкими руками, взяв ее за плечи, немного отстранил от себя и посмотрел в ее карие, глубокие глаза.

- До завтра, любовь моя! Я наказал Акиму сообщить твоему отцу, что ищу с ним встречу. Как он соблаговолит встретится со мной, так я все ему и скажу. И руки твоей попрошу, и благословения, и защиты с опекой.

- До завтра!

Они крепко обнялись, и Петр долго поцеловал Паулу в пухлые, мягкие губы. Она отдавалась его ласкам всегда вся без остатка. Было в этом русском что-то, чего она не видела и не чувствовала в своих соплеменниках. Какая-та надежность и защита, уверенность, что в минуту опасности не останется она одна, что рядом встанет человек, который защитит и закроет не только от стрел, пуль и мечей, но и от людской ненависти и злобы.

Она с большой неохотой оторвалась от крепкой мужской груди и, все еще протягивая руки, попрощалась с любимым. Когда он покинул дом Акима, Паула поднялась к себе в светелку и, стала грустно смотреть в маленькое окошко, пропускавшее свет, но через которое мало что можно было различить. Расплывчатые виды купеческого двора, темные силуэты дворовых людишек, да печаль и грязь этой совсем не привлекательной и неприятной страны. Она устала от вечной серости и холода, от грязи и страха. За последнее время она видела солнце только несколько раз и то всего по нескольку часов, потом его скрывали густые тучи, из которых порой валил то ли снег, то ли вода, а большей частью и то и другое. Она, привыкшая к теплу и солнцу, скучала по родным краям, но здесь в этом суровом месте жила ее любовь. И она боролась со своими воспоминаниями, глуша их не действительностью, а минутами и часами, проведенными с Петром. Эти встречи были для нее всем, - и итальянским солнцем, и теплом морской воды, в которой она любила плескаться в детстве, и милыми лесами с пальмами и соснами, и ароматом многочисленных цветов в небольшом парке их дома, и пением разных птиц, и луной, большой и светлой, что светила по ночам в ее большое окно, завешенное легким китайским шелком.

Так она просидела очень долго, вспоминая родину и милое детство. Затем она встала зажгла свечу и, взяв любовный роман, углубилась в придуманную жизнь своей сверстницы.

Она долго читала. Сон не коснулся ее глаз и головы. Дом уже уснул весь, тишина опустилась над всем хозяйством, двор опустел и замер. Собаки мирно похрапывали, положив голову на сильные лапы, не ржали лошади и только куры изредка издавали звуки, видя во сне жирных червяков. От чтения ее оторвал шум, донесшийся со двора, а потом и из нижнего этажа дома. Паула поняла, что вернулся ее отец. Девушка захлопнула книжку, положила ее на кровать и побежала вниз к отцу.

- Отец! - крикнула она и подбежала к нему, чтоб поцеловать его в щеку.

- Здравствуй, милая, - он подставил ей щеку, а потом и сам поцеловал дочь в нос.

- Почему ты так долго? У тебя неприятности?

- Нет, милая! Все хорошо. Просто компаньоны много показывали образцов шелка, вот и задержался. Но не беда! Главное они все привезли и теперь нас уже ничто не держит, и мы можем вернуться в Италию!

- Отец! - Паула не поняла, что больше ею овладело, печаль или радость. - Приходил Петр Морозов.

- Так.

- Он очень желает с тобой поговорить.

- О чем не знаешь? - Пьетро, конечно, догадался, но не подал виду.

- Он хотел сам с тобой поговорить.

- Ну, ты же знаешь, о чем? - усмехнулся негоциант.