Семь ударов

У меня вдруг перехватило дыхание. Я встала и зашагала по маленькому пространству тайного штаба. Три шага, поворот, три шага, поворот. Нет, Настя едва ли хозяйка монстра! Не верю! Она точно не натравила бы его на Машу! А вот Костя… почему, собственно, все остальные умерли, а Костя один-единственный легко отделался и сел в тюрьму? Почему монстр не тронул его, а его хозяин решил убрать его таким способом? Я остановилась. Меня словно молнией поразило. Костя потому и сел в тюрьму, чтобы отвадить от себя подозрения! Мы с Лизой практически изобличили его! А он рассказал нам часть правды (или солгал) и успешно вошел в нашу команду. Господи! Да как мы могли так быстро ему поверить?! Нас обманул его вид?

Как ни посмотри, сесть в тюрьму выгодно. Ты не мозолишь глаза, а значит, не проколешься на ровном месте. Ты автоматически считаешься невиновным, потому что мы решили, что именно убийца подставил Костю. И Настя… они были такими хорошими друзьями. Когда Костя узнал, что Настя идет в его дом, он послал за ней монстра. Тот украл и картину, и Настю и куда-то их уволок. А потом притворился мертвой Настей и благополучно исчез спустя какое-то время. Настя может быть жива! Косте ни к чему ее убивать!

Сердце бешено билось от новой догадки. Все казалось правдой. И мотив, чтобы подставить меня, у Кости был просто замечательный – месть. Месть за то, что я долго не обращала на него внимания и давала понять, что не буду обращать и в дальнейшем. Он не вынес отказа, да и вообще – все знают, что он лохматый, чокнутый программист – не больше, не меньше!

«Георгий, это может быть Костя!» – быстро написала я.

Ответ пришел через мгновение:

«Ты уверена?!»

«Нет, – написала я. – Но все сходится!»

Через две секунды Георгий позвонил мне, и я кратко изложила все, что надумала за это время. Закончив, я замолчала и подождала его реакции. Георгий сказал:

– Я съезжу в полицию и расспрошу его.

– Не надо! – воскликнула я. – Он может быть опасен!

– Но ты не уверена до конца, он ли это…

– Это так, но я не хочу рисковать тобой, – я прикусила кожу на руке и поругала себя за несдержанность. Надо было оставить свои догадки при себе!

– И все-таки я сгоняю до полиции и поговорю с ним, – твердо отозвался Георгий.

– Георгий, не надо! Прошу! – мой голос сорвался. – Я не вынесу, если и ты тоже…

– Не ерунди, Алина! – в его голосе я услышала тепло. – Все будет в порядке. Я же не буду так явно палиться. Просто расспрошу кое-что про Настю, про их дружбу и все такое.

– Не надо, Георгий…

– Не волнуйся, Алина. Понимаю, ты многое пережила в последнее время, но поверь мне

– Тебе я верю, – прошептала я.

– Ты меня не отговоришь, Алина. Мы ведь хотим, чтобы все закончилось, правда? – он говорит точь-в-точь, как старший брат, которого у меня никогда не было. Покровительственно, успокаивающе, мягко. Словно протягивая мизинец, спрашивал у надутой сестренки: «Ну что, мир?»

– Будь осторожен, – попросила я. – Просто будь осторожен. И позвони мне!

– Обязательно, Алина, – ответил Георгий. – Вот увидишь, мы поймаем убийцу. Если полиция не верит в мистику, мы выведем для них эту мистику на чистую воду.

Я положила трубку и спросила себя, когда это мы с Георгием перестали быть «солнечными» друзьями. И неужели в кои-то веки мы разделим и «пасмурные», черные дни?

25 сентября. День

Но оказалось, что утром Костю выпустили из участка. И Георгий узнал об этом, когда садился за руль мотоцикла. Потому что Костя сам написал ему. «Меня выпустили, – написал он. – Давай встретимся».

Георгий согласился, завел мотор и помчался по указанному адресу. Он оставил мотоцикл у входа в парк и углубился в царство высоких деревьев и стриженых кустов. С веток летели листья и ложились ему под ноги. Костя уже сидел на скамейке и что-то строчил в блокноте. Георгий огляделся. В воскресенье вокруг ходило множество людей, слышался детский смех, пахло горячим какао и свежей выпечкой.

Когда Георгий приблизился, Костя поднял голову. Под глазами у него залегли темные мешки. Лицо серое, а волосы грязные и лохматые, как у мультяшного трубочиста. Они приветственно пожали друг другу руки. Георгий сел рядом.

– Когда ты вышел? – спросил Георгий.

– Сегодня ночью, – отозвался Костя. Голос у него тоже изменился – стал каким-то сухим, обреченным. – У них не было достаточных доказательств, чтобы держать меня там дальше. Родители забрали меня. Обещали сделать все, чтобы очистить мою репутацию.

Вообще-то раньше Георгий не особо пересекался с Костей – так, видел пару раз вдали школьного коридора, пока учился там, и все. Он ничего о нем не знал, и его неприятно удивило, что Алина дружит с таким, как он. Но еще больше он изумился, узнав, что Костя хочет встретиться именно с ним. Не с Алиной, не с Лизой или еще кем-то, а с ним.

– Что ты там строчишь? – спросил Георгий, заглянув Косте через плечо. Но тот писал коряво, и Георгий не разобрал ни слова.

– Я слышал о Насте, – внезапно сказал Костя и прекратил писать.

Георгий пытался прочитать что-нибудь на его сером лице, но оно было непроницаемо.