Семейная трагедия

Решив так, она спросила подругу: «А твой Колька согласится рассказать и мне, как все это происходило?». Нина криво улыбнулась и ответила: «Да ведь ворон ворону глаз не выклюет! Конечно, я его попрошу об этом. Но примерно догадываюсь, какова будет его реакция. Учти, здесь сработает не только мужская солидарность. Мой Коля знает, что здесь попахивает еще и наказуемым делом. В крайнем случае, если его разоблачат в том, что он месяц сачковал дома, будучи здоровым, то как минимум удержат с него полученные деньги за незаконно продленный больничный лист. Потом, Мишу тоже могут наказать, потому что в этом деле без нарушений с его стороны не обошлось. Сама знаешь, что последнее слово за врачом. А тот просто так не пойдет на такое серьезное нарушение. Поэтому я склонна думать, что твой Миша, скорее всего, договорился с профсоюзным лидером фабрики, а подпись врача попросту подделал. Поэтому я не склонна ворошить это грязное дело. Давай сделаем так: разоблачим твоего мужа сейчас. А для этого есть все основания…». И Нина рассказала подруге Феодоре все подробности, какие ей удалось узнать вчера. В деталях передала подруге разговор, состоявшийся с ее двоюродной тетей Сильвией Оттовной, и предложила: «Завтра они снова встречаются. Время встречи – обеденный перерыв, то есть с двенадцати до двух часов дня. Приходи ко мне на час раньше. Из моей квартиры хорошо вести наблюдение за вторым подъездом, где находится квартира тети Сильвии. Как только они войдут в подъезд, мы сразу последуем за ними. Думаю, что спустя десять минут они уже будут в постели. Тогда мы с тобой заходим в квартиру, не мешкая направляемся прямо в спальню и застаем их голенькими и тепленькими. Думаю, что уж на этот раз эта проститутка не сможет утверждать, что чисто случайно встретилась с Михаилом Николаевичем. Как она тогда нас уверяла. Хотя он уже давно стал для нее Мишенькой. Как ты поступишь после того, как все это сама воочию увидишь – это твое дело! Об одном тебя прошу: не устраивай скандал в квартире тете Сильвы. Я ей это обещала и даже гарантировала, что скандала не будет. Вот и все!».

Предложив такой план действий, Нина замолчала. Начала разглядывать школьную подругу и, заметив, что ее лицо порозовело, поняла, что Феодора сама себя успокоила. В это время та промолвила: «Чему бывать – того не миновать! Я могла бы и не пойти завтра. Закрыть на все это глаза. Сделать вид, что ничего не происходит, и продолжать жить с этим предателем только потому, что он стал отцом моих детей. Но я так не сделаю! И вот почему: во-первых, со временем он сам уйдет от меня, если больше любит Элеонору. Тогда я буду выглядеть не только, как обиженная женщина, которую все будут жалеть. Но и как оплеванная, никудышная и ничего не стоящая жена, которая не смогла удержать своего мужа возле себя. Поэтому, если я лично увижу измену, то сама уйду от него. Во-вторых: даже если я и захочу, то не смогу его простить, так как не желаю больше жить рядом с человеком, которого любила и от которого родила детей. А он променял мою любовь на обыкновенную связь с женщиной легкого поведения. Или шлюхой – как ты ее величаешь. Поэтому я завтра приду. Но знай, Ниночка: я это сделаю с надеждой, что все твои доводы окажутся ошибочными. Я очень люблю этого человека, и ты это знаешь!». После этого откровенного признания глаза Феодоры наполнились слезами. Она смахнула слезу, улыбнулась подруге и произнесла: «Что поделаешь! Наверно, такова моя судьба, а от нее не спрячешься. Но в любом случае быть третьей и лишней – не хочу! И не буду!».