Семейный архив

У ребят был кот, которого — все трое — очень любили. Когда ребята уехали, на кота напал опоссум и перегрыз ему горло. Я не сразу заметил это, а когда увидел у кота на шейке рваную рану, из которой сочилась кровь, мы решили, что необходимо что-то предпринять, и повезли беднягу в госпиталь для животных. Врач осмотрел кота и сказал, что существует два варианта: один — «усыпить» его... (У Сашки глаза сделались жалкими, обескураженными, но в них, на самом донышке, таилось жесткое «нет»...) или же сделать операцию, зашить рану... Это будет стоить триста пятьдесят долларов. Аня переспросила: «Сколько?..» — и когда врач повторил эту цифру, снова не поверила ушам. Она побледнела. Потом лицо ее приняло землисто-пепельный оттенок. Она прислонилась плечом к стене — ее качнуло из стороны в сторону, она боялась упасть... Она сказала, что у нас нет таких денег, и объяснила, что ребята, хозяева кота, в отъезде... Врач сказал, что это не имеет значения, они приедут и расплатятся... Аня горестно посмотрела на Сашку и согласилась на операцию.

Операция прошла удачно, как сообщили нам по телефону, однако необходимо в послеоперационный период продержать кота несколько дней в госпитале, при этом каждый день стоит 50 долларов. Если ждать приезда ребят, чтобы они расплатились за все, должно пройти еще недели две, сумма получается изрядная... Необходимо взять кота домой. Но при этом нужно уплатить — и за операцию, и за содержание в госпитале в течение нескольких дней... А где взять деньги? Около тысячи с гаком?..

Мы принялись звонить нашим немногочисленным нью-йоркским знакомым, но по разным причинам ничего не смогли добиться. Мы протелефонировали Володе Миркину в Кливленд, чтобы он прислал нам на необходимую сумму мани-ордер, а когда мани-ордер был получен, оказалось, что без счета в банке получить по нему деньги отнюдь не просто... Случайно в сумочке Мариши обнаружились банковские карточки, Аня позвонила в банк, рассказала всю нашу злополучную историю, над нею смилостивились... И в кошачий госпиталь, перед тем, как взять кота домой, была перечислена положенная сумма более тысячи долларов...

Я опускаю подробности, которые придавали сюжету с котом более запутанный вид. Опускаю, поскольку дело не в них, а в том отношении к домашним животным, кошкам и собакам, которые здесь, в Америке, являются полноправными членами семьи.

Впрочем, когда наши ребята вернулись, приключения с котом их ничуть не озадачили, они отнеслись к этому, как к норме. 

29

В моем архиве сохранился номер газеты «Ритмы Кливленда», издававшейся в «Джесесси». В этом номере был напечатан мой очерк о человеке удивительном, нашем соседе. Вот он, этот очерк... 

А ЧУДО РЯДОМ, НА СЕДЬМОМ ЭТАЖЕ...

Я хочу рассказать об Иосифе Суркине. Мы живем в одном доме. Когда в ответ на звонок я поднимаю трубку, раздается негромкий глуховатый голос:

— У вас не найдется свободной минутки?.. Я попросил бы вас зайти...

Пока я жду лифта, пока иду по коридору к двери, на которой значится «708», я успеваю подумать о многом. Собственно, не подумать даже, а задать самому себе вопросы, на которые не знаю ответа.

Разве любой, большой или маленький талант — не загадка?.. И разве не загадка Иосиф Суркин, к которому я иду?.. Хороший человек, мягкий, добрый, с голубыми, то мечтательными, то улыбчивыми, то цепко наблюдающими глазами, но в общем-то человек и человек, ничего особенного. И вот однажды он звонит и с каким-то даже испугом в голосе произносит: «Прошу вас посмотреть, что у меня получилось...»

На балконе у Иосифа, на заляпанным глиной столе я вижу небольшую, вершка в полтора, фигурку: развевающаяся одежда, взлохмаченная, падающая на грудь борода, поднятые в благословляющем жесте руки... Моисей. Перед ним — толпы людей, идущих по дну Красного моря, позади — грохот фараоновых, пустившихся в погоню колесниц... Колесниц нет, как нет и народа, пересекающего пустыню, но, глядя на глиняную фигурку, я все это вижу, слышу...

Когда это было?.. Год назад, возможно чуть больше. Потом рядом с Моисеем (первой, во многом еще наивной пробой сил) встал еврей, прижимающий к груди свиток Торы, затем — Стена Плача с приникшей к ней головой молящегося. Кажется, это не мертвые камни, которым тысячи лет, он слышит, как в них стучит, бьется бессмертное сердце древнего народа, струится его многострадальная кровь... А вот — трое, читающие Книгу Книг: три еврея, три человека, вынырнувшие из потока ежедневной суеты, внимающие голосу вечной мудрости: не сотвори себе кумира... Не убий, не укради... А вот и совсем иные характеры: продрогший на ветру мальчонка, торгующий папиросами (помните: «Купите, купите папиросу.,.»), вот жители местечка с колоритными лицами и жестами, они обсуждают новость о готовящемся ли погроме или о том, что их сосед собрался в Америку... А дальше — музыканты, скрипачи... Ах, что бы там ни случилось, а ты, скрипочка, играй, плачь или радуйся, печалься или смейся — только играй, живи, не умирай, не поддавайся тем, кто жаждет растоптать тебя, разбить, заставить замолкнуть...