Семейство Доддов за границей

И онъ повелъ насъ въ комнаты; но всей лстниц стояли въ два ряда лакеи. Мы съ Мери Анною улыбались недоразумніямъ К. Дж., пока вошли въ комнаты, намъ назначенныя. Въ каждой земл свои обыкновенія, Молли, но я должна сказать, что меблировка замка вовсе невеликолпна. Для меня и К. Дж. были маленькія, узенькія кровати съ пуховиками вмсто одяла, безъ пологовъ и съ огромными подушками; четыре дубовые стула, зеркало въ ладонь величины, и комодъ съ ящиками, которые не выдвигались (К. Дж. поправилъ это, снявъ верхнюю доску) — вотъ все, что было въ нашей комнат, если не считать множества старыхъ мечей и копій, развшенныхъ по стнамъ, и родословнаго дерева надъ каминомъ — вещей, мало относящихся къ комфорту.

— А впрочемъ, онъ хозяйственный помщикъ, сказалъ К. Дж., глядя въ окно: — такой рпы я не видывалъ еще въ Германіи.

— Вроятно, у него хорошій управляющій, сказала я, боясь, чтобъ К. Дж. не сдлалъ глупости: не заговорилъ съ барономъ о хлбахъ и тому подобномъ.

— Отличнйшіе всходы! сказалъ К. Дж., будто бы разсуждая самъ съ собою.

— Послушайте, К. Дж., сказала я ему серьёзнымъ голосомъ: — длайте свои замчанія о чемъ вамъ угодно; но помните гд мы, помните, кто нашъ хозяинъ. Если будете спрашивать что-нибудь по хозяйству, выражайтесь всегда: „Какъ длается это у вашего управляющаго?“ — „Какъ думаетъ объ этомъ вашъ управляющій?“ Помните, что здсь аристократы не грязнятъ своихъ рукъ сохою, какъ это мы видимъ въ другихъ странахъ; не занимаются венгрономіею, не получаютъ премій ни за коровъ, ни за рпу.

— Мистриссъ Д., сказалъ онъ, взглянувъ на меня какъ тигръ: — вы, кажется, хотите учить меня вжливости и хорошему обращенію?

— Считаю такое желаніе дломъ совершенно-напраснымъ, сказала я.

— Послушайте же, сказалъ онъ: — если замчу въ васъ хоть малйшее поползновеніе быть моею наставницею; если замчу, что вы хотите показывать меня свту не тмъ, что я на самомъ дл, то я отпущу такую штуку, отъ которой вы сгорите со стыда.

— Разв можете вы сдлать что-нибудь хуже того, что длаете? сказала я.

— Могу; могу отпустить такую штуку, какой вы и не воображаете.

И съ этими словами онъ вышелъ изъ комнаты, крпко хлопнувъ дверью, и не возвращался до самаго вечера.

Мы извинили отсутствіе его за обдомъ, сказавъ, что онъ очень-утомленъ, и просилъ, чтобъ его не будили, когда уснетъ. Къ-счастью, возвратясь, онъ прямо легъ спать, такъ-что отговорка наша оправдалась.

Это вамъ показываетъ, Молли, что даже среди блеска и величія, характеръ и низкія привычки К. Дж. постоянно безпокоятъ меня. Я знаю, что, слишкомъ-сильно-раздосадованный, онъ не щадитъ ничего, не остановится ни передъ какими разсчетами. Ему ничего не стоитъ пойдти къ барону и сказать, что у насъ нтъ за душою ни копейки; что на Додсборо долговъ втрое больше, нежели оно стоитъ; что не ныньче, завтра продадутъ у насъ все съ аукціона. Ему ничего не стоитъ выдать меня и Мери Анну; онъ готовъ разсказать въ людской семейные секреты.

Разв я не помню, какъ онъ, когда у насъ въ Брофф квартировалъ 55-ый полкъ, разсказывалъ на парадныхъ обдахъ, что не можетъ дать за дочерьми ни копейки приданаго, въ отвтъ каждому человку съ хорошими намреніями, говорившему, что, кажется, у его дочерей будетъ независимое состояніе. Я думаю, люди сами очень любятъ замчать у каждаго пустоту въ карманахъ, хоть бы онъ и не объявлялъ о томъ; слдовательно, можно было бы молчать самому про себя. Но что вы прикажете длать съ К. Дж.? Онъ только и твердилъ: „Вовсе не стыдъ, если что-нибудь не по нашему состоянію“. — „Вовсе не стыдъ, если у насъ недостаетъ на какую-нибудь глупость денегъ“. А я скажу, милая Молли, что стыдъ, если это замчаютъ люди. Въ томъ-то и дло, Молли!

Я надялась, что путешествіе по чужимъ краямъ чему-нибудь его научитъ; что онъ увидитъ, какъ живутъ другіе, позаимствуется отъ нихъ манерами и привычками — нимало: онъ съ каждымъ днемъ становится хуже. Теперь онъ еще больше Доддъ, нежели былъ дома. Потому вся забота о поддержаніи чести семейства лежитъ исключительно на мн и Мери Анн. Я не жалуюсь, что это превышаетъ наши силы; но, какъ бы то ни было, все бремя лежитъ на нашихъ плечахъ. Если мы теперь въ замк Вольфенфельз, то единственно благодаря мн. Когда мы встртили барона въ Бонн, К. Дж. старался отвратить насъ отъ этого знакомства; старался осмять его передъ Джемсомъ и дочерьми; доходилъ до того, что говорилъ, будто онъ „птица невысокаго полета!“

Какую милую глупость мы сдлали бы, послушавшись его совта! Очень-легко говорить: „въ немъ того недостаетъ, въ немъ другаго недостаетъ“. За границею нельзя судить о людяхъ по наружности. Какой-нибудь дурно-одтый, смшной, повидимому жалкій старичокъ — маркизъ или графъ; самый изящный, прекрасно-одтый молодой человкъ — не боле, какъ лекарь. Нужны время и большая проницательность, чтобъ научиться различать людей; я этого достигла, и могу съ гордостью сказать, что теперь меня трудно обмануть.