Семейство Майя

Маэстро замер, потрясенный. В проеме арки, словно в тяжелой каменной раме, догорало сияние дня; и чудесная, почти фантастическая картина, воскрешавшая легенды рыцарских времен, представилась их глазам. На переднем плане пустынное пространство, поросшее травой с желтыми точками златоцветов; его окаймляли старые деревья с обвитыми плющом стволами — они вытянулись в ряд вдоль ограды, образуя плотную стену из пронизанной солнечными лучами листвы; а над густолиственной величавой стеной, в апогее дневного сияния, круто вздымалась, горделиво отпечатываясь четким силуэтом на фоне ярко-синего неба живописная горная вершина, вся темно-фиолетовая и увенчанная замком Скалы, столь романтичным и одиноким в поднебесной высоте; у подножия замка раскинулся сумрачный парк, в синеве терялась стройная башня, и купола сверкали на солнце, словно чистое золото.

Кружес нашел, что эта картина достойна кисти Гюстава Доре. Аленкар разразился восторгами по поводу богатой фантазии арабов. А Карлос нетерпеливо торопил их, желая поскорее вернуться.

Однако маэстро, восхищенный увиденным, загорелся желанием подняться к замку Скалы. Аленкар с удовольствием вызвался его сопровождать. Замок для него тоже колыбель воспоминаний… Колыбель? Вернее сказать — кладбище… Карлос в нерешительности подошел к ограде. А может быть, «она» там, в замке Скалы? И смотрит вниз, на дорогу, стараясь угадать по поднятой пыли или движению листьев, куда он направит свои шаги?.. Вдруг его осенило.

— Сначала мы вернемся к Лоренс. А потом, если захотим подняться к замку, наймем погонщиков с ослами.

И, не слушая Аленкара, который говорил что-то о Коларесе и о том, что он намеревался навестить своего друга Карвальозу, Карлос быстро зашагал к отелю, пока поэт снова принялся завязывать тесемки кальсон, а маэстро в идиллическом рвении украшал шляпу листьями плюща.

Возле отеля оба погонщика, так и не соблазнившие англичан прогулкой, лениво курили на солнцепеке.

— Скажите, — обратился к ним Карлос, — семейство, которое здесь остановилось, они что, отправились к замку Скалы?

Один из погонщиков, сделав вид, будто что-то припоминает, ответил, стягивая с головы берет:

— Да, сеньор, они не так давно туда поехали, но для вас тоже найдется ослик, мой господин!

Но другой, как видно почестнее, возразил. Нет, сеньор, к замку поехали господа из отеля Нунеса…

— А то семейство, про кого сеньор спрашивал, они спустились вниз, к другому дворцу…

— И высокая сеньора?

— Да, господин.

— И с ней сеньор с черной бородой?

— Да, господин.

— И собачка?

— Да, господин.

— Ты знаешь сеньора Дамазо Салседе?

— Нет, господин… Это который делает портреты?

— Нет, он не делает портретов… Возьми-ка.

Карлос дал погонщику пять тостанов, вернулся к Аленкару и Кружесу и сказал, что сегодня уже поздно подниматься к замку.

— Что ты должен посмотреть, Кружес, так это Королевский дворец. Он весьма причудлив и оригинален! Не правда ли, Аленкар?

— Я вам скажу, мальчики, — начал автор «Элвиры», — что с исторической точки зрения…

— А я хочу сладких пирожков, — пробормотал Кружес.

— Ну конечно! — отозвался Карлос. — Будут и пирожки; но не следует терять времени; в путь!

И Карлос, не дожидаясь друзей, быстро направился к дворцу и вскоре уже был возле него. Дойдя до площади перед дворцом, он увидел наконец проходившее в ворота мимо сторожа семейство, обитавшее в отеле Лоренс, и их породистую собачку. В самом деле глава семейства, обутый в белые парусиновые туфли, носил черную бороду, но, увы, рядом с ним выступала грузная матрона в шелковой накидке, с золотыми украшениями на шее и груди; на руках она держала лохматую собачку. Они явно были чем-то раздосадованы и выражали это друг другу по-испански.

Карлос проводил их тоскливым взглядом: так смотрят на разбившуюся в куски прекрасную мраморную статую. Он не стал ждать друзей, ему не хотелось с ними встречаться. По другой дороге, почти бегом, он вернулся к отелю Лоренс; он жаждал узнать о «ней»; и здесь слуга сказал ему, что сеньор Салседе и господин Кастро Гомес накануне уехали в Мафру.

— А потом они вернутся сюда?

Слуга слышал, как сеньор Дамазо говорил, что из Мафры они возвращаются в Лиссабон.

— Хорошо, — сказал Карлос, бросая шляпу на стол, — принеси рюмку коньяку и немного холодной воды.