Семеро братьев

Ю х а н и. Ай да ленсман! Что за человек! Да я бы за него хоть в огонь бросился! Ах, забодай его черный бык! Просто не верится.

А а п о. Точь-в-точь как я сказал. Видно, не все господа такие большие канальи, как мы о них думаем. Вспомним и хозяина Виэртолу — все-таки он быстро отошел и согласился на нашу просьбу. А пастор? Да если присмотреться к нему без горечи и рассудить все с умом и по велению доброго сердца, так ведь он вовсе неплохой человек. Старик строговат, но зато настоящий страж божий и сделал нашему приходу много добра. Он позакрывал немало этих мерзких кабаков, не одного мужика заставил вступить в законный брак со своей сожительницей. А скольких соседей, прежде кровных недругов, он спаял самой крепкой дружбой! И чего он добивался, хлопоча из-за нас? Сделать из нас порядочных людей и христиан! Даже сейчас, когда старик уже оставил нас в покое, он высказывает нам такие добрые пожелания, что даже сердце щемит.

Т у о м а с. А теперь, ребята, за грамоту! Букварь в руку и долбить науку, хотя бы ее пришлось вбивать в голову поленом.

А а п о. Ты важную вещь сказал; если мы так поступим, к нам непременно придет новое счастье. Ах, если б мы все как один принялись за дело и довели его до конца!

Ю х а н и. Я понимаю: мы когтями и зубами вцепимся в букварь и не отстанем, пока не дойдем до петушка на задней обложке. Правильно! Скоро-скоро мы что-нибудь надумаем, а уж коли надумаем, так и сделаем, пусть хоть кровавый пот льется. Голова-то у меня туго соображает, но и в ней нет-нет да и промелькнет что-нибудь толковое. Неужели я с каждодневным усердием не смогу потягаться с пятилетней девчонкой? Почему бы нет? Усердием и злую судьбу можно побороть.

А а п о. Ой, Юхани! Прямо-таки сердце радуется от твоих разумных и смелых речей.

Ю х а н и. Да, усердием и злую судьбу можно побороть. Уж коли примемся за дело — зубы стиснем, но не отстанем. Однако его обдумать следует всерьез и основательно.

А а п о. Попробуем. Ведь дело-то важное. Сами посудите: если не научимся читать, даже законная жена для нас — запретный плод{87}.

Т и м о. Вот как! Неужто и вправду? Ах, чтоб тебя! Тогда стоит попробовать, раз через эту штуку я, может, даже славную бабенку себе раздобуду — если уж я настолько рехнусь. Но как знать, что еще взбредет парню на ум. Это только богу известно.

Ю х а н и. Обдумаем-ка все толком: ведь у нас такие тупые головы!

Прошло еще несколько дней. И однажды вечером братья вновь вернулись к разговору и единодушно решили ревностно взяться за грамоту.

Ю х а н и. Через два года букварь будет у меня в голове, вот вам мое слово. А беднягу Тимо мне жаль: у него голова еще тупее моей, вдвое тупее.

Т и м о. Не горюй, хоть она и вдвое тупее. Что из того? Ты одолеешь букварь в два года, а я, значит, в четыре. Тут нужно терпение, больше ничего.

Ю х а н и. Ишь, да этой шуткой ты немало дней со своих сроков скинул, целый год! А вообще-то, парень, черту в сани мы сели! Не один пот прошибет, и букварь, покуда мы его от корки до корки вызубрим, в мочало превратится. Да поможет нам господь!

Т и м о. Но я его все равно выучу.

Ю х а н и. И я тоже, пусть даже покажется, будто грызешь камешки или сырую картошку. Обязательно выучу, раз пастор так добр и милостив к нам, что даже жалко его становится. Но где же нам взять толкового и мягкосердечного учителя?

А а п о. Я тут подумал об одном. Я на тебя гляжу, Эро. Да, да, у тебя умная голова, спору нет. Благодари бога за такой дар да забирай кошель с едой и букварь и отправляйся-ка на несколько недель в люди. Поди на выучку к яхтфохту, к этому славному охотнику на волков. Он знающий человек и, думаю, не откажется поучить тебя, особенно если дадим ему в награду за труды хорошую пожогу и несколько глухарей на жаркое. А как только выучишь самое важное из положенного, сразу вернешься домой и примешься учить нас.

Ю х а н и. Вот как. Нас будет учить Эро. Гм. Эро? Только не возгордись, Эро, вот что я тебе скажу.

Э р о. Ни-ни! Учитель пусть шествует перед своими учениками, показывая им благой пример, и да помнит он о суровом судном дне, когда ему придется сказать: «Вот, отче, я, и вот те, которых ты дал мне».

Ю х а н и. Ишь, ишь, уже кольнул! Нет, дело мы поставим вот как: учить ты меня будешь, когда я захочу, и будешь молчать как рыба, когда я захочу. И читать я буду тебе, как мне пожелается. Вот так-то. В послушании мы тебя удержим, это тебе и так известно. А придумано, может, и не худо.

Т у о м а с. Да, это лучший совет из всех, какие нам когда-либо подавал Аапо.

Ю х а н и. Тысячу рикси за такой совет!

А а п о. Что ты сам об этом думаешь, Эро?

Э р о. А я еще подумаю.