Семья напрокат

Теперь я понимаю, как прав был Полонский, отправив в бордель Итена. Ну, конечно же, у Волына – отличная служба безопасности. Он ни за что не впустит в свой клуб мужчину с улицы. Всех своих гостей он тщательно проверяет. Боится и за репутацию заведения, и за собственную шкуру. И, естественно, приди сюда Полонский, он бы мигом испугался. И не потому, что связал бы меня с ним, а потому, что именно за кубком хоккеиста он отправил охотиться Лизавету.

– Хорошо.

Я киваю, и нежно улыбаюсь хозяину заведения.

– Американец – это здорово! Ни одна из нас ещё в Соединённые Штаты не летала! У него, небось, и дом есть шикарный. А раз художник – может не сексом интересоваться, а портреты с тобой писать.

Маша восторженно поднимает голову вверх, цокая языком, и я понимаю, что она мне завидует. Её-то выгодный вариант исчез, и теперь ей придётся зарабатывать деньги не чтением, а своим телом.

Волын хватает меня за руку, и тащит куда-то по другому коридору, ни слова не говоря. Вскоре мы попадаем на кухню, где тощий официант мне торжественно вручает круглый серебряный поднос с красиво оформленным коктейлем.

– Я провожу тебя.

Волын навешивает на лицо самую обаятельную улыбку, и толкает дверь наружу. Мы тотчас попадаем с ним в зал, заставленный столиками. Увидев меня, сидящие мужчины вожделенно засопели, и я испугалась, что вот-вот, кто-то из этих самцов набросится на меня.

Но, видимо авторитет Волына был огромен, и никто не рискнул меня тронуть. Мы преодолели расстояние до столика художника, и Волын почтительно поклонился, внимательно осматривая нового посетителя своего заведения:

– Хочу вам представить – Королеву Марго! Она принесла ваш заказ.

Видимо, мистер Дэвис постарался на славу – на его правой руке блестел дорогой «будильник» внушительного размера, сделанный из чистого золота. А пальцы были унизаны какими-то жутковатого вида печатками. Моему боссу очень понравился образ чудаковатого, но явно богатого американца, и он расплылся ещё в более приторной улыбке.

Как бы рот не порвал от счастья!

– О, спасибо! Вы очень любезны!

Американец немного коверкает слова, хотя я-то знаю, что говорит он практически без акцента – Ангелина хорошо поработала над произношением муженька.

– Что-нибудь ещё желаете?

– А я могу поговорить с Королевой тет-а-тет?

Босс удручённо качает головой, выражая своё искреннее сочуствие, но его глаза блестят жадным огоньком.

– Нет-нет, наши девочки не сидят за столиками с клиентами. Но вы можете заказать приватный танец. Тогда вас проводят «в номера».

– Отлично. Давайте танец, я оплачу.

– Чудесно!

Волын тут же наклоняется к выгодному клиенту и шепчет ему сумму на ухо. Я понимаю, что он завысил ценник, потому как его и без того довольное лицо стало ещё розовее и приторнее.

Выглядит – как свинья. И что Лизавета и Сандрин нашли в этом жирном борове?

Но художник совершенно спокойно вытаскивает портмоне и отсчитывает необходимую сумму в долларах, передав деньги в жадные лапы хозяина заведения.

– Чудесно. У вас час. Сейчас вас проводят.

Тут же Волын щёлкает пальцами, и к нам подходит один из охранников, стоящих по периметру зала.

– Сергей, проводите, пожалуйста, клиента и нашу Королеву в номер.

Охранник, мерзко улыбаясь, кивает, и просит следовать за ним. Итен хватает меня за руку и вот так, взявшись за руки, мы уходим из зала, вслед за Сергеем.

Я отчаянно ищу глазами Сандрин. Что же делать? Как избавиться от этого охранника, и вместе номера отправиться в комнатку рыжеволосой красавицы?

Сандрин же говорила, что никто и никогда не проверяет, куда уводит ночная бабочка своего клиента. Так почему же со мной это правило не сработало? Ведь на мне тёмно-красное платье, которое просто обязано выручать меня из всяких неприятных ситуаций, по мнению художника.

Моё сердце готово выпрыгнуть из груди, а Итен лишь крепче сжимает мою руку, и нежно улыбается. Что ж, будем надеяться, что у него тоже есть какой-то план. Недаром же его прислал Полонский. Я очень надеюсь, что они всё продумали. Иначе, мы пропали.

21

Молчаливо преодолевая расстояние по длинному коридору, мы с Итеном, вслед за грозным охранником в тёмной, идеально отутюженной форме, попадаем в какую-то светлую гостиную, наподобие той, которая находится на нашем этаже, и я понимаю, что мы находимся на этаж ниже нужного.

– Располагайтесь. Через час я вернусь за вами.

Сергей сухо кивает американцу, не удостоив меня даже взгляда, и с гордо поднятой головой, будто он хозяин заведения, уходит обратно.

Я сжимаю руку художника, и мило улыбаясь, подталкиваю его к дивану. Хоть словоохотливая Сандрин и уверяла меня, что камер «в номерах» нет, мне всё равно страшно начинать разговор с Итеном.

С опаской смотрю на входную дверь. Эх, знать бы, где сейчас Сергей. Ушёл он обратно в зал, или же остался стоять истуканом при входе, отсчитывая шестьдесят отведённых нам минут?

– Как отсюда выбраться, Маргарита?

Американец округляет глаза и шепчет, разводя руками. Похоже, он сам находится в замешательстве, и это выбивает меня из колеи.

– А что, у вас с Максимом Дмитриевичем нет плана?