Семья Рутенберг. Семейная хроника

меня в деканат. Замдекана у нас баба хорошая, ко мне отно-

сится нормально. А тут она и говорит:

— Как же вы, Рутенберг, позволяете такие высказывания?

Назвали Гитлера маньяком и убийцей! А ведь у нас с Герма-

нией договор о дружбе. Или вы не одобряете политику пар-

тии? К тому же, у вас отец был репрессирован. И вы не ком-

сомолец. Всё это усугубляет. Я уговорила Семена Игнатьича

(это наш начальник секретного отдела) не давать делу ход. Но от-

числить вас придётся. С трудом добилась отсрочки: вам раз-

решили сдать сессию. Два полных курса института это уже

немало.

Значит донёс, гад! Но как же так? При том разговоре его

рядом не было! Тогда кто?

Через пару дней принесли повестку в военкомат.

Батя считает, что армия мне даже полезна. А мама боится.

Еще ушлют куда-нибудь на Дальний Восток. Хорошо бы поб-

лиже, в Прибалтику или Белоруссию.

— Прав Сталин или не прав, а воевать нам, похоже, при-

дётся. Пошли ка домой. Холодно стало, — закончил разговор

Давид.

Марика услали дальше некуда — в Монголию! Потому-то

он попал на фронт только в сорок третьем. Скорее всего, этот

донос и спас ему жизнь.

Внуков помоложе тоже интересовала политика. Мир они ви-

дели через экран кино. Кино любили все. Фильмы ставили ма-

стера: Эйзенштейн, Ромм, Довженко. И какие фильмы!

Правда, попади Абрам на популярные «Ленин в Октябре»

или «Ленин в 1918 году», он бы поразился неуёмной фантазии

авторов. На самом деле было совсем не так. Но Абрам в кино

не ходил. А главное, старался не говорить с детьми о политике.

Им и без того было нелегко жить.

Молодёжь наперебой вспоминала любимые ленты: «Мы

из Кронштадта», «Трактористы», «Парень из нашего города»,

294

1925 – 1941 годы

«Свинарка и пастух». Особенно последний — «Если завтра

война».

Феликс, Рива, Муся, были в полном восторге. Ещё бы:

«И на вражьей земле мы врага разгромим малой кровью, могу-

чим ударом!»

Они так радовались победам Красной Армии! Все мальчики

мечтали попасть в Испанию и драться с фашистами. Победа

коммунизма во всём мире казалась такой близкой.

Через полтора года каждый из них готов был бы сам рас-

стрелять и автора и режиссера этого фильма! Больно уж точно

они угадали, только наоборот. В первый день войны на аэро-

дромах были уничтожены 1200 боевых самолётов. Но это были

советские самолёты. Танковые колонны, прорвав линию обо-

роны, стремительно наступали, окружая деморализованных,

растерянных солдат. Совсем как в кино. Но это были немецкие

танки. В числе грубых ошибок Кремля, облегчивших Гитлеру

победы 1941 года, стоит вспомнить и этот фильм.

Самые младшие обосновались в сарае. Здесь верховодили

Машенька и Роза. В любой игре они всегда были главными.

Лёня и Надя подчинялись им без споров, а Гриша с Ирочкой

— тем более. Командовать малышами было интереснее, чем

играть в куклы.

Рита с Цилей, как то заглянув в сарай, тихо прыснули:

настолько похоже старшие девочки повторяли их фразы и даже

их интонации. Впрочем, взрослые не забывали малышню, и

собираясь на речку, или за ягодами прихватывали и их.

Голда Исаковна, любуясь внуками, тронула за руку мужа:

— Как мы с тобой разбогатели, Арон! Сколько ж у нас нынче

внуков, посчитай!

Арон Яковлевич разгладил полуседые, аккуратные усы:

— Много! У Абрама Марик, Рива и Лёня, трое. У Розы Да-

вид и Надя — пятеро. У Яши пятеро: Аня с Маней, Абраша,

Фира и Арон, уже десять. У Цили Феликс, Роза и Гриша — три-

надцать. И у Исачка Маша и Ирочка. Пятнадцать внуков! Есть

чем гордиться.

Зашел Рыжий, расцеловал девочек, пожал руки братьям.

Долго разглядывал младшего:

Ельня, 1925 год

295

— Хорош. И гимнастёрка к лицу. И шпала в петлице! Надо

же, самый смирный из братьев стал отцом-командиром. Рад

за тебя.

Два года назад к нам пришёл из Харькова запрос на бег-

лого подследственного Исака Рутенберга. Я, ясное дело, отве-

тил, что такой в наших краях не показывался. Но ты правиль-

но сделал, не приехав к родителям. Нашёлся бы гад из моих

же сотрудников, стукнул бы в Смоленск. Сейчас стало полегче.

При Берии вал арестов резко пошёл на убыль. Да и выпусти-

ли многих. Так что живи спокойно. Рейзел, девочка, загляни

к нам. Что-то мой Вовка прихварывает, боюсь не прихватил

ли он что серьёзное.

Голда Исаковна старалась поподробнее расспросит каждого

из детей отдельно. С утра она усадила рядом с собой старшего

сына с Блюмой:

— Неужто ты всю жизнь будешь работать простым слеса-

рем? Ведь ты же блестящий инженер, мог стать директором.

— Я уже был Главным технологом Путиловского завода. Чем

это кончилось? Хватит. Слесарем спокойнее. Слава Богу, в мя-

сорубку тридцать седьмого не попал. Я своей работой доволен.

Плохо только, что своих вижу по выходным.

— Нет, Абраша, как можно так говорить! Блюма, хоть ты

на него подействуй.

Блюма грустно улыбнулась:

— Был бы Абрам жив и на свободе. Остальное неважно.

В этот приезд Абрам сдружился с Гришей Грюнбергом.