Семья Рутенберг. Семейная хроника

1945 – 1954 годы

— Обойдёмся! Многое можно купить на рынке. Теперь пока-

жи-ка мне свои запасы.

«Нынче Циля на коне!» — улыбнулся про себя Исаак.

Исак доложил суховато, но уверенно. Оппоненты одобрили.

Особенно хвалил его Векслер, отметил «большие трудности

в эксперименте, успешно преодолённые диссертантом». После

этого защита пошла без сучка и задоринки. Ни одного «чер-

ного шара» (голоса против). Жаль, Бороды не было, улетел на Урал.

Дома всё было готово. Три стола, накрытые белоснежными

простынями (у Риты была только одна старенькая скатерть) устав-

лены щедрым угощением. Циля приготовила даже фарширо-

ванную рыбу! Гости с шумом расселись.

На дальнем конце стола сидел дед Арон. И не было в мире

человека счастливее! Его младшенький, «мизинчик», стал нас-

тоящим, большим учёным, доктором наук!

Перемывая посуду после гостей в кухне, Циля вздохнула:

— Хорошо у вас было нынче. Душевно. А мы сколько лет

не собирались семьёй. Война! А ведь через полгода деду 75.

Правда не юбилей, не круглая дата.

— Что ты говоришь, Циленька! — вскинулась Рита. — Арон

Яковлевич пока на ногах, а что с ним будет через пять лет?

В таком возрасте — каждый год — юбилейный. Обязательно

надо собрать семью. Думаю, все приедут. И соберёмся у нас,

как сегодня. Время ещё достаточно, спишемся. 75 — это такая

дата!

Исак поддержал инициативу:

— Напишем Блюме, она со всеми связана.

Решили готовить юбилей.

Яша

437

Давид

Давид (1918), сын Розы — жена: Абрамсон Дина Соломоновна —

сын Теодор (1943)

Дорога от Порт-Артура до Черновиц не близкая. Почти два

месяца ехали в штабном вагоне. К счастью, Давиду дали от-

дельное купе, и до Петропавловска они с Диной отдыхали.

С Тэдиком стало труднее. Живой, подвижный малец, чуть

отвернёшься — и лови его в другом вагоне. Давид усаживал

сына на колени и рассказывал обо всём, что бежало за окнами.

Тэдик слушал как завороженный, задавал вопросы. Дина мог-

ла передохнуть.

В Черновцы приехали под Рождество. Над городом плыл

торжественный колокольный звон от десятка церквей. Впер-

вые в жизни Давид увидел крестный ход.

Чистенький европейский город поразил их. Каким-то чу-

дом война обошла его.

Штаб армии разместили в Новосельцах, в двадцати пяти

верстах от Черновиц. Полковнику Рутенбергу досталась квар-

тира в домике пана Голубенко, старого школьного учителя.

Странный дом! Старая дубовая мебель. Фисгармония в гос-

тиной. Множество книг — украинских, немецких, румынских.

Стояла и русская классика: Толстой, Достоевский.

Вдовец пан Микола жил со старухой служанкой. Старший

сын, врач, давно в Вене, младший — в Руане. Постояльцев он

встретил приветливо:

— Заходьте, панове! Интеллигентные люди не часто встре-

чаются среди российских офицеров. В 1940 году у меня стоял

майор Гречко, хоть и украинец, а хам и пьяница.

Хозяин превосходно говорил по-русски.

Его служанка пани Анна порекомендовала Дине хорошую

няню для мальчика, так что она смогла снова пойти работать.

438

1945 – 1954 годы

Скоро Тэдик уже бойко балакал по-украински.

Вечером пан Микола садился за фисгармонию:

— Вы любите классическую музыку?

Он играл Баха. Давид слушал хороших органистов в Томске.

Старик играл не хуже! Для Дины Бах был внове. Но и она слу-

шала как завороженная.

— Скажите, пан Микола, — спросила она робко, — а евреев

в городе не осталось?

Старик помрачнел:

— Страшно и говорить об этом. До войны тут четверть горо-

да были жиды. Три синагоги! Потом, в сороковом году, приш-

ли ваши, и почти четыреста человек отправили в Сибирь. Мо-

жет, кто и уцелел? Бог знает. А остальных румыны вывезли

в Транснистрию, в лагеря. Там не убивали, не как у немцев,

но выжило, я слышал, немного. Вроде бы с десяток вернулись.

Вот в Черновцах местным жидам повезло. Пан Траян Попович,

городской голова, написал Антонеску, и их не тронули. Гово-

рят, почти двадцать тысяч уцелело. Только много уже уехало

в Палестину. Румыния их пропускает. А приезжих всех забра-

ли немцы.

Пан Микола глянул на судорожно сжатые, побелевшие

кулачки Дины и осекся.

— Проше, пани! Ради Господа, простите старого дурня!

У Вас, пани, эти изверги тоже погубили родных?

Дина вытерла слёзы:

— Всех. В Вильно. От семьи только я да сестра остались.

Жизнь налаживалась. В мирное время работы у хирурга

не так много. Появилось свободное время. Давид с Диной чаще

играли с малышом, читали ему, бродили втроём по удиви-

тельно живописным холмам вокруг Новоселиц.

Однажды, вернувшись с прогулки, увидели в гостиной ху-

дого носатого капитана. Тот уткнулся в книгу и так увлёкся,

что не не заметил их прихода.

— А кто этот дядя? — спросил Тэдик.

Капитан вытянулся по стойке «Смирно». Книга упала

Яша

439

на пол.

— Капитан Ашкенази! — отрапортовал носатый. — Прошу

извинить! Пан Микола разрешил мне почитать здесь, пока вас

нет дома.

Давид поднял книгу:

— Немецкая? — Открыл титульный лист. — Надо же! Карл