Семья Рутенберг. Семейная хроника

Каутский! Слышал, но никогда не видел.

Дина прыснула, прикрыв рот ладошкой. Смущенный и

испуганный верзила был невыразимо смешон.

— Садитесь, капитан! — Давид протянул нежданному гостю

старый томик. — Да не бойтесь! Я никому не скажу о ваших

несколько странных литературных вкусах. Коли зашли, давай-

те познакомимся.

Борис Ильич Ашкенази служил зампотехом в танковом ба-

тальоне. Они не раз сталкивались на улице, или в штабе, но

знакомы не были.

— Неужто вам это интересно?

— Ну что вы! — капитан покраснел. — У Каутского так мно-

го необычных мыслей.

Капитан Ашкенази не мог жить без книги. А у пана Ми-

колы была лучшая в Новоселицах библиотека. Давид, посмеи-

ваясь, дразнил друга эрудиотом.

Дине этот чудак понравился. Тем более, что Тэдик признал

его сразу.

Сначала малыш с испугом смотрел на незнакомого дядю,

вцепившись в мамину юбку. Потом осторожно подошел, по-

трогал. Дядя широко улыбнулся. Тогда Тэдик достал из буфета

нарядное яблоко и протянул гостю:

— На!

Признал.

Борис был моложе Давида Ровенского лет на пять. На фронт

попал в 1943-м. Сдружились они сразу и намертво.

Отец Бори ушел к другой женщине. Он вырос в Баку, в до-

ме деда, истово верующего хасида и в то же время известного

адвоката. Дед брал мальчика по субботам в синагогу, учил, раз-

решил пользоваться своей огромной библиотекой.

440

1945 – 1954 годы

Ещё в Порт-Артуре Дина накупила сыну всё что смогла.

В России таких нарядных и добротных вещей не было. Но

мальчик рос на глазах!

Узнав, что Давида вызвали в Черновцы на совещание, она

напросилась с мужем — походить по магазинам.

— У тебя два часа, — предупредил её Давид. — Буду ждать

возле штаба.

В витрине небольшого магазинчика Дина заметила наряд-

ный комбинезон. Может быть, чуть велик, но Тэдик так быстро

растёт.

Пока она раздумывала, из двери вышла полная черново-

лосая хозяйка, и любезно пригласила её:

— Будьте ласковы, пани, заходьте!

Дина вошла. От нарядов по стенам — глаза разбегаются.

Перед окном — новая швейная машинка. Должно быть, тут же

и шьют.

Узнав, что ищет пани, хозяйка выложила на прилавок груду

детских вещей. Рубашки, штанишки, комбинезончики. Всё

нарядное, разноцветное.

Пока Дина любовалась и выбирала, та не сводила с неё вни-

мательных глаз:

— Надеюсь, пани извинит моё неуместное любопытство, —

вкрадчиво заметила хозяйка. — Вы так похожи на мою кузину.

Случаем, пани Офицер не еврейка?

Дина рассмеялась. Она ждала этого вопроса.

— Чистокровная! — и тут же перешла на идиш. Такая ра-

дость поговорить на «маме лошн» (родной язык).

Пани Бася, то же обрадовалась:

— Вот удача! Впервые встречаю советского офицера — ев-

рейку! — и показала на змейку над чашей на погоне. — Пани

Дина — врач?

— Всего лишь медсестра!

Разговорились. Дина отобрала кучку новых нарядов для

сына.

— А для себя? Шинель и гимнастёрка — не лучший наряд

для молодой дамы. О деньгах не беспокойтесь. Я Вам открою

Яша

441

кредит.

Как раз деньги-то у неё были. Зарплата у офицеров при-

личная, а тратить особо некуда. В Порт-Артуре она купила

себе три шелковых кофточки, пару платьев. Но здесь — такой

выбор!

Дина выросла в бедности. Привыкла долго думать перед

каждой тратой. Себе она купила только нарядный халатик,

а мужу — роскошный, кремовый свитер чистой шерсти.

Пани Бася красиво упаковала покупки, перевязала ленточ-

кой.— Приходите ещё! С Вами так приятно поговорить.

На новом месте появлялся круг новых знакомых.

В апреле Дина зашла к пани Басе вместе с мужем. Хотели

присмотреть Давиду приличный штатский костюм.

— А как вы встречаете Пейсах? — спросила Бася. — Через

неделю — первый сейдер.

— Мы ещё не решили, — дипломатично ответила Дина.

— Позвольте вас пригласить! Мы все будем счастливы ви-

деть вас за праздничным столом. Пейсах мы встречаем в доме

моего брата, на Коцюбинского, 38. Приезжайте!

Вечером к ним пришел Борис — поиграть в шахматы. Дина

рассказала о приглашении.

— Хорошо бы пойти! Последний раз я отмечала Пейсах

в Вильно, пять лет назад.

Давид пожал плечами.

— К чему это? — Он ни разу не праздновал еврейскую пас-

ху. К деду в Ельню они приезжали в июне. Пару раз ходили

к Пехотиным на русскую Пасху. Даже куличи были на столе.

Но до 1943-го года, когда Сталин помирился с православной

церковью, религию прятали, боялись.

Борис неожиданно вдохновился:

— Настоящий Пейсах? С мацой и горькими травами? Это

так здорово! Пойдём!

— Тебе хорошо говорить, — отмахнулся Давид. — А меня

442

1945 – 1954 годы

замполит вчера два часа трепал, уговаривал вступить в пар-

тию. Дескать, партбюро не может дальше терпеть беспартий-

ного на столь важной должности.

— Ну а ты что? — спросила жена с явным интересом.

— Послал его подальше. Пусть увольняют! Хирургом меня

в любой больнице возьмут.

— Потому-то и надо пойти! — заметил Борис. — Пристанут

ещё раз, а ты скажешь: «Не могу. Верующий». Он и отстанет.

Давид обещал подумать. Но когда пришла открытка с изы-

сканно вежливым приглашением, дал себя уговорить.