Семья Рутенберг. Семейная хроника

и вышли там, где нас никто не ждал!

Полк белых занимался строевой подготовкой. На нашу колон-

ну и не глянули. А Путна развернулся и повел Карельцев в штыки!

Дорога на Златоуст открыта. Урал наш.»

Это письмо Рейзел, как обычно читала вслух за обеденным

столом. С горящими глазами слушали её Исак и Циля.

Отец задумался:

— Тедик стал большим человеком, — заметил он. — И мыс-

ли у него большие, о революции, о будущем. Но если мы не

сбережем детей, для кого тогда это будущее?

Семья

95

25.IX.1919

Тэдинька, родной мой, далёкий, сердце моё! Здравствуй!

Жив ли там, в холодной Сибири, здоров ли? Три недели нет

писем, и я уже начала беспокоиться.

В детстве Мамеле стращала меня: «Придёт полицейский,

сошлёт тебя в Сибирь.» Мы живём потихоньку. Додик очень

вырос, бегает за мной и ревёт, не хочет отпускать на работу.

Дом, фельдшерский пункт, больница. Так и кручусь. Впрочем,

на днях было у меня целое приключение. То ли экзамен, то ли

боевое крещение.

Напишу поподробнее.

Весной Сергей Александрович сказал, что ему стало трудно

ездить по деревням, на роды. Семьдесят уже. Взялась я за курс аку-

шерства и гинекологии.

В больнице все роды принимала сама. Сергей Александрович

консультировал. Пару раз выезжала и в деревни. Но сложных слу-

чаев не было.

А тут под вечер ввалился в больницу рыжий Хаим (он в уезде

начальник милиции) и буркнул: дескать у пасечника Ивана Ани-

симовича на хуторе дочь вторые сутки мучается, родить не

может. Надо помочь.

— Интересно бы узнать, — оскалил он наглую рожу, — кто

папаша. Мужик у Параньки ещё в четырнадцатом году в Вос-

точной Пруссии сгинул. Да поостерегитесь. Там банда Щерба-

того орудует.

— Что делать, Роза Ароновна, — говорит доктор. — Собирай-

тесь.

Укуталась я в старый папин плащ, взяла акушерский саквояж

и поехала.

Больничный кучер ворчит: дескать, неделю льёт, дороги раз-

мокли, ещё застрянем в дороге. Ведь шестнадцать вёрст. Поехали

бы с утра!

— Да помрёт баба до утра, неровен час, Петрович!

— Паранька-то? Выдюжит. Здоровущая баба.

В Чёрном бору лежу, едва жива от страха. И вправду, вышли

четверо бандитов с винтовками:

— Слезай, матерь вашу, приехали. Кто такие?

96

1917 – 1925 годы

Петрович запричитал:

— Вы што, мужики, ослепли? Больничный тарантас не при-

знали? Фершалку везу к пасечнику. Паранька разродится не

могет.

— А не врёшь?

— Не, Ватаман, мерин точно больничный, — заметил низень-

кий. — И кто же Паране живот заделал? Ладно. Езжайте.

Пронесло! А потом был развалившийся мост через Лучесу.

После дождей река вздулась, вброд не перейдёшь. Я перебралась

с саквояжем, хватаясь за жердочки. А Петрович чудом перевёл