Семья Рутенберг. Семейная хроника

под узцы Красавчика. Тарантас кренился, казалось, вот-вот рух-

нет. Наконец, хутор. Выбежал хозяин, благообразный, седоборо-

дый, хоть икону с него пиши. Торопит. Боится за дочь. Старший

у Анисимыча погиб под Перемышлем, двое младших воюют, один

у красных, другой у белых. Вернутся ли — Бог весть. Одна дочь

дома осталась.

Над роженицей хлопочут хозяйка и бабка повитуха, помочь

не могут. Ребёнок идёт неправильно. Ну, вспомнила я учебник.

Часа через два малыш всё-таки вышел. Здоровый мальчик, один-

надцать фунтов. Бабка, услыхав голосок внука, от радости про-

слезилась. А Анисимыч поднял малыша, полюбовался:

— Здоров, парень! Ну, чей бы бычок не прыгал, а телёночек-то

наш.Первый внук. Когда Параша приложила сына к груди и улыбну-

лась, я поняла, с чего всех мужиков так интересовал отец ребёнка:

завидовали. Параша-то красавица, как из песни.

Утром поехали обратно, не торопясь, в объезд. Пасечник на-

лил мне большой горшок липового мёда. То-то обрадовался Додик.

Он так редко видит сладкое.

По моему совету малыша назвали Федором (в твою честь!).

Деду имя понравилось:

— И впрямь Божий дар.

Семья

97

* * *

. . Очень задержал ответ, прости. родная. Наступаем день и

ночь. Трудно, с боями, но гоним Колчака к Омску. Похоже, скоро

мы с этим «Верховным правителем России» кончим.

Поздравляю со столь успешным боевым крещением. Славно,

что ты освоила гинекологию. Вот вернусь, снова начнется нор-

мальная жизнь, и ты сможешь сдать за второй курс университе-

та. Берись-ка теперь за внутренние болезни.

Ничего, скоро мы наведем в России порядок. И фельдшеру,

едущему к больному не придётся опасаться бандитов. .

* * *

В ельнинскую больницу пришла записка от доктора Егера.

Густав Карлович просил Розу приехать в Смоленск. Есть вести

от Теодора.

Тётя Рива со всем своим семейством ещё осенью переехала

в Минск, к старшему сыну. Поэтому Роза сразу пошла в больни-

цу, на Покровскую гору.

Смоленск выглядел угрюмо. Заколоченные окна весёлых

когда-то магазинчиков. Пустая вокзальная площадь, где ещё

недавно толпились бесчисленные торговцы. Патрули с винтов-

ками на пустых улицах, да оборванные, голодные люди.

В кабинете Густава Карловича было холодно, несмотря на

дымившую буржуйку. Однако доктор Егер, как всегда, чисто

выбрит, подтянут, в белоснежном халате.

— Посмотрите, — он протянул Розе телеграмму.

НАЗНАЧЕН ПРЕДСЕДАТЕЛЕМ ЧРЕЗВЫЧАЙНОЙ КОМИС-

СИИ БОРЬБЕ ТИФОМ тчк ПОТЕРИ СЫПНЯКА БОЛЬШЕ

ЧЕМ БОЯХ тчк ВРАЧЕЙ КАТАСТРОФИЧЕСКИ НЕ ХВАТАЕТ

тчк ПРИЕЗЖАЙ РОЗОЙ тчк ВЫРУЧАЙТЕ тчк ТЕОДОР

— В губисполком он тоже прислал депешу. Просит срочно

откомандировать меня в Омск. Похоже, Роза Ароновна, ждёт

нас дальняя дорога, казённый дом. Малыша оставите здесь?

98

1917 – 1925 годы

Успеете собраться за четыре дня? Что делать, надо выручать

Теодора.

* * *

Бывший пациент помог. Густава Карловича и Розу размести-

ли в купе проводника часа за полтора до начала посадки. Два

санитара втащили и рассовали по углам тяжелые чемоданы.

— Небольшой запас лекарств, — объяснил доктор. — В Си-

бири ни черта нет.

Пожилой проводник запер их и наказал никому кроме него

не открывать.

Посадка. Озверевшая толпа штурмует двери и окна вагонов.

И не дай Бог упасть. Затопчут. Вагоны забиты, не протолкнуть-

ся. Ругань, мат, слёзы, вши, драки за место.

Утром приехали в Москву. Носильщиков на вокзале не

было, но Роза нашла оборванца с тележкой. За два фунта хлеба