Семья Звонаревых. Том 1

Сергей Владимирович подробно рассказал ему обо всем, что заставило менять Питер, столицу, на далекий сибирский город.

– А вы-то сами не замешаны в политических делах? – насторожился Свинцов.

– Избави бог! – воскликнул Звонарёв. – Не замешан и не собираюсь быть замешанным в таких делах.

– Как же с женой вашей получилось так неладно? – допытывался Свинцов.

– Поверьте мне, что и с ней произошло самое настоящее недоразумение, – заверил его Звонарёв. – Я глубоко убеждён, что вскоре всё выяснится, и мимолётные тучи, нависшие над головой моей супруги, развеются как дым.

– Так, может быть, нам нет смысла заводить серьёзный разговор о работе? – заметил начальник мастерских. – Приедете к лету, а потом – фьють и укатите назад в Петербург.

– А если этого не случится? – откровенно спросил Сергей Владимирович. – Жена-то моя на три года сослана… Будем, конечно, хлопотать, но пока суд да дело…

– Ну что ж, пойдёмте, я покажу вам оборудование наших мастерских, – уже более приветливо предложил Свинцов и с нескрываемой гордостью, прежде всего, упомянул о кузнечном цехе: – Хорош цех, загляденье! Новейшее оборудование! Самые совершенные паровые молоты. На них мы обрабатываем поковки весом до тысячи пудов! До тысячи пудов! – повторил он с улыбкой и многозначительно поднял указательный палец.

Когда они подходили к огромному зданию мастерских, Сергей Владимирович обратил внимание на иссечённые и исковерканные стены здания.

– Что это? – поинтересовался он.

– Следы пуль и шрапнелей, – объяснил Свинцов. – Память о бурных днях Красноярской республики пятого года. Здесь, в мастерских, отбивались от царских войск рабочие и солдаты сапёрного батальона. Правительственные войска целую неделю не могли овладеть мастерскими, хотя и сильно обстреливали их.

– Из участников восстания, вероятно, до наших дней никто не уцелел? – спросил Звонарёв, пытаясь представить, какое побоище произошло здесь несколько лет тому назад.

– Не уцелело, зато новых бунтарей набрали, – невесело улыбнулся Свинцов. – Из ссыльных москвичей да питерцев… Квалификация их куда выше наших, и без них, этих «неблагонадёжных», дело у нас в мастерских не шло бы так хорошо, как идёт сейчас.

Инженеры зашли в кузнечный цех. Тут пыхтели и тяжело ухали могучие паровые молоты, обжимая жаркие, раскалённые добела болванки. Рядом на обычных наковальнях ковались более мелкие части, и по их светящимся красноватым телам весело постукивали молотами кузнецы и молотобойцы. Золотые звёзды окалины беспрестанно носились в воздухе, придавая кузнечному цеху какую-то своеобразную феерическую окраску.

– Жаль, сегодня нет нашего виртуоза – механика, – вздохнул с досадой Свинцов. – Вот бы посмотрели! Фокусник-кудесник! В его руках металл, верите, оживает.

Окликнув затем одного из кузнецов, он спросил:

– Ну, как там Крылов, всё ещё болеет?

– Хворает, – ответил кузнец. – Не хочет в больницу идти, ни в какую. Говорит, обойдусь без помощников смерти. Это он докторов так обзывает.

«Крылов! Крылов!» – мысленно повторял Сергей Владимирович, силясь вспомнить, где ему приходилось слышать эту фамилию. И вдруг вспомнил.

Недели за две до отъезда Звонарёвых из Питера у них однажды вечером появился Блохин.

– Проведать вас забежал, – сказал он, отказавшись даже присесть. – Я из Колпино на несколько часов сюда, в Питер… Делишки разные. Ну и услышал про беду Варвары Васильевны, про то, что собирается она в Красноярск. Верно это?

– К сожалению, абсолютно верно, – тяжело вздохнула Варя.

– А вы не печальтесь, Варвара Васильевна, – ободряюще произнёс Блохин. – Людей хороших всюду много, а особливо там, в Сибири. Можно сказать, лучших людей туда царь-батюшка наш, чтоб ему сквозь землю провалиться, ссылает. Может, такая поездка вам и на пользу даже пойдет. Много хорошего народа вы там узнаете, да и подумать будет о чём.

– Ты, Филипп Иванович, хочешь, чтоб моя жена совсем с пути истинного сбилась, – нарочито строго сказал ему Сергей Владимирович и пригрозил пальцем. – Смотри, не сносить тебе головы за это.

– Ничего, как-нибудь сносим, – весело отозвался Блохин и, замявшись, взглянул на Варю. – Просьба у меня к вам, Варвара Васильевна, имеется насчёт Красноярска, вернее, про дельце одно там…

– Всё, что в моих силах, я постараюсь сделать для вас, – с готовностью проговорила Варя.

– Оно не так для меня, но и для меня, разумеется, – начал Блохин сбивчиво. – В Красноярске, значит, в мастерских железнодорожных работает товарищ наш один… Крылов по фамилии… Антоном Петровичем звать, первейший механик был. Золотые руки. Среднего роста мужчина, в кости широкий… Сделайте милость такую, разузнайте, как он там поживает, и при случае вот это письмецо передайте, и привет от Ивана Герасимовича передайте.

– От кого же письмецо? – спросил Звонарёв.

– Да тут от одной знакомой, – уклонился от прямого ответа Блохин. – Так и передайте Крылову тому Антону Петровичу – мол, привет от Ивана Герасимовича, и что интересуется он, как поживает в Красноярске Крылов.

– Ты запиши, а то забудешь, – посоветовал Звонарёв жене.