Семья Звонаревых. Том 1

– Снявши голову, по волосам не плачут. Огрела Горемыкина, об этом и вспоминать не стоит, значит – он того заслужил. А если говорить откровенно – ты, Варвара, у меня кипяток, кого хочешь ошпаришь. Теперь надо думать, как выйти из создавшегося положения с наименьшими неприятностями. Не приплели бы только тебе политику! Тогда вместо заграницы придётся ехать в места не столь отдалённые, – отозвался Звонарёв.

– Давай съездим к папе и маме, расскажем им всё, посоветуемся с Краснушкиным, – предложила Варя.

Звонарёв одобрил эту мысль, и после обеда они отправились к Белым.

Генерал сразу заволновался.

– Ты совершенно не отдаёшь отчёта в своих поступках, Варвара, – сказал он раздражённо. – Ударить по лицу профессора! Это, прежде всего, недопустимое хулиганство. Культурные люди, тем более женщины, так себя не ведут. Кроме того, сейчас такие времена, что каждый подобный проступок всегда могут расценить как террористический акт, и тогда тебе не миновать Сибири.

– За нанесение оскорбления действием по закону полагается штраф сто рублей или месяц ареста, – напомнил Звонарёв.

– Смотря кого оскорбить, – заметил генерал. – Едва ли за пощёчину профессору можно отделаться столь лёгким наказанием. – Он нервно подёргивал свои длинные усы, барабанил пальцами по столу. – Крайне неприятная история, крайне неприятная… Ты хоть бы о нас подумала, если о себе не думаешь. Это и на меня бросает тень: ты всё-таки моя дочь. Да и Серёже предстоит немало хлопот, не говоря уже об огорчениях…

Вскоре пришёл Краснушкин. Узнав, в чём дело, он тоже забеспокоился.

– Между прочим, это вполне в вашем пылком характере, коллега, – сказал он Варе. – В душе я благодарен вам за столь мужественный акт, поскольку этот Горемыкин прочно держался в институте, теперь он вылетит оттуда в два счёта. Вышибить из седла такого матёрого черносотенца! Очень даже здорово! Тем не менее, я сейчас же отправлюсь в разведку – разузнать, какой отклик получило это дело в правящих кругах.

– Да, да, голубчик, ты уж постарайся! – попросил его Белый.

Краснушкин ушёл, даже не пообедав.

Решено было, что Варя останется ночевать у Белых. Звонарёв уехал домой. Там он застал полицейского надзирателя с повесткой, предлагавшей Варе на следующий день явиться к градоначальнику Петербурга. Инженер отказался принять повестку из-за отсутствия адресата и предложил полицейскому прийти утром.

Теперь уже не было сомнений, что дело принимает серьёзный оборот.

Поздно вечером Звонарёв снова поехал к Белым. Там его огорчили неприятной новостью о том, что в департаменте полиции есть распоряжение о немедленной высылке Вари из Петербурга в административном порядке. Ей предоставлялось право выбрать для жительства один из городов Восточной Сибири, за исключением Иркутска и Томска.

– Этому делу решено придать политическое значение и наказать виновную по всей строгости законов, – дополнил Краснушкин. – Надо сделать всё, чтобы не допустить этого.

Совершенно расстроенный Белый решил назавтра съездить к министру внутренних дел и министру просвещения.

Следующий день прошёл в тревоге и волнениях. Несмотря на все хлопоты Белого, Варе не удалось избежать посещения градоначальства. Там ей объявили о высылке её из столицы в Сибирь как «нежелательного элемента». Для сборов дали одни сутки. Варя растерялась.

– Я не успею собраться в столь короткий срок, – возразила она. – У меня ведь семья.

– Высылке подлежите лично вы, госпожа Звонарёва, не ваша семья, – сказал ей на это полицмейстер. – Лично вам хватит на сборы и суточного срока. Если же вы не покинете столицы в этот срок, то будете арестованы и высланы по этапу.

Расстроенная Варя заторопилась домой, а оттуда вместе с мужем помчалась к отцу. Генерал снова отправился к министру внутренних дел.

Министр принял его очень сухо.

– Я понимаю затруднительность вашего положения, Ваше высокопревосходительство, – проговорил министр. – На мой взгляд, некоторая доля вины за поступок дочери лежит и на вас. Вы не сумели воспитать в ней должную почтительность к старшим и привить ей уважение к существующему у нас государственному строю и преданность обожаемому монарху.

– Это к делу не относится, ваше превосходительство, – оборвал его Белый. – Я хочу знать, считаете ли вы возможным удовлетворить ходатайство об отсрочке высылки моей дочери?

– Только из уважения к вам, к вашим боевым заслугам считаю возможным отсрочить высылку на сутки, – холодно ответил министр.

Белый встал и не прощаясь вышел из кабинета. Он чувствовал своё полное бессилие перед этими бездушными сановниками. Вернувшись домой ни с чем, он сообщил об ответе министра.

– Да, трудно что-нибудь придумать, если вам отказал сам министр, – вздохнул доктор. – Можно, конечно, использовать прессу, – посоветовал Краснушкин. – В левых газетах не замедлят воспользоваться таким сенсационным материалом, они поднимут шум, привлекут внимание Государственной думы…

– Попасть в громкую и притом скандальную историю? Нет, это совсем не подходит, – не согласился Белый.