Семья Звонаревых. Том 1

Генерал приказал Суетнёву ежедневно не менее двух часов заниматься маршировкой во всякую погоду, чтобы «беременным бабам, именуемым солдатами Керченской крепостной артиллерии», был придан надлежащий воинский вид, а адъютанта-сердцееда посадить на трое суток под домашний арест – и отпустил подчинённых.

– Из-за такой ерунды оторвал нас от завтрака! – возмущался Фирсов. – Всё это делается с единственной целью – п оказать нам свою власть.

Попрощавшись с начальником штаба, командир артиллерии уехал к себе в управление.

Едва он вошёл в кабинет, как адъютант доложил ему о прибытии штабс-капитана Борейко.

– Лёгок на помине! – отозвался полковник. – Пусть зайдёт.

Через минуту в кабинет вошёл Борейко. Он был в парадном мундире, серебряном поясе-шарфе, при оружии. Приложив руку к козырьку, штабс-капитан отдал командиру рапорт.

Полковник был высок, широкоплеч, но по сравнению с Борейко казался маленьким, щупленьким человечком. Приняв рапорт, Суетнёв внимательно осмотрел своего нового подчинённого, заметил много мелких шрамов на его лице, шее, руках и нервное подёргивание лица.

«Основательно, однако, изранили его в Артуре», – подумал полковник.

Пожав руку штабс-капитана, Суетнеёв пригласил его сесть.

– Ваша семья с вами или вы приехали один? – осведомился командир.

– Семья осталась в городской гостинице. Где мне придётся жить, я пока не знаю, и кроме того – не имел пропуска для проезда семьи в крепость, – ответил Борейко.

Полковник вызвал адъютанта и приказал предоставить Борейко одну из семейных квартир, находящихся в распоряжении управления артиллерии.

– Имеется только на Ак-Буруне. На Балканах и в Лабораторной балке все заняты, – доложил адъютант.

– Далековато вам будет ходить в роту, но пока ближе ничего нет. Вас не затруднит такое хождение? – спросил всё же Суетнёв.

– Думаю, что будет даже полезной гимнастикой для раненой ноги.

Тут только полковник заметил, что Борейко сидит на стуле, несколько склонившись на левый бок, оберегая от нагрузки свою правую ногу.

– Вы сильно ранены в ногу? – спросил Суетнёв.

– Кости срослись хорошо, но осталось ещё немного мелких осколков, которые временами беспокоят.

– Ваша супруга, кажется, учительница? Начальник штаба хотел предложить ей заниматься в крепостной школе с детьми сверхсрочнослужащих нижних чинов. Школа расположена совсем рядом с вашей будущей квартирой.

Борейко поблагодарил за предложение и обещал передать его жене. Суетнёв помолчал, продолжая всматриваться в своего собеседника. Борейко спокойно смотрел в глаза командиру, тоже стараясь разгадать по его внешнему виду, что за человек Суетнёв.

– Почему вы, собственно, перевелись из Батума сюда? – напрямик спросил полковник.

– Вся семья тяжело болела малярией. Здесь её, кажется, нет.

– Но климат тоже неважный – много ветра, пылища… Очень плохо с водой. Пресной воды в крепости нет. Пьём воду из грязных ставков. Приходится очищать её квасцами, фильтровать. Отсюда много желудочных заболеваний. Особенно в летнее время страдают дети.

– Это всё же лучше, чем батумская тропическая малярия. Разрешите идти, господин полковник? – приподнялся Борейко.

– Прикажу срочно побелить вашу квартиру, через неделю и переедете. Завтра жду вас к девяти часам у себя.

По уходе штабс-капитана Суетнёв прошёлся несколько раз по комнате, пощипал свою бородку и постарался уяснить себе впечатление, которое произвёл на него Борейко.

«Сдержан, молчалив – вероятно, осмотрителен. Несомненно, боевой, заслуживающий уважения командир. Возможно, несколько себе на уме. Недаром хохол», – решил Суетнёв и вызвал адъютанта.

– Отдадите в приказе о прибытии Борейко и зачислении его с сегодняшнего дня на все виды довольствия. Вторым пунктом приказа объявите о назначении его командиром четвёртой роты.

– А командиру четвёртой роты поручику фон Бадеру? – спросил адъютант.

– Обратиться к исполнению обязанностей старшего офицера той же роты.

Адъютант едва поспевал записывать распоряжения своего командира.

Глава 4

Пока Борейко побывал в крепости, представился командиру крепостной артиллерии и вернулся в городскую гостиницу, прошло около четырёх часов. За это время его жена успела сделать немало.

Оставив детишек в номере под присмотром горничной, она пошла на рынок, к рыбному ряду, где её должен был встретить Павел Алексеев. Среди шумной и пёстрой толпы было не так-то легко заметить даже хорошо знакомого человека, и поэтому Павел, видевший Ольгу Семёновну всего дважды, не сразу узнал её.

– Где остановились? – справился он, шагая рядом с Ольгой Семёновной.

– Пока в гостинице.

– Вечером приходите на набережную против «Собачьего бульвара». Там увидите приметный кирпичный домик с голубыми ставнями. Вход со двора, – сказал Павел.

– Кого спросить?

– Ивана Петровича, а дальше… – И Павел вполголоса торопливо сообщил условный разговор, который должен был служить пропуском.