Семья Звонаревых. Том 1

– Кажется мне, что Матрёна подкуплена Коссачёвой… Носит мне какие-то объедки, а мой обед, верно, достаётся Климову.

Голубенко сразу ухватился за новую возможность выслужиться.

– Проследим и выясним! Мне эта паскуда Мотька давно не нравится, – сказал он.

– Муженек её тоже не лучше. Зверь, а не человек. Отца родного удавит за милую душу, – добавил Тлущ.

– Могёт! На Пресне сам четверых повесил. За что и часы получил. Ты с ней, с Мотькой, не вздумай шашни крутить. Гордеев и так на тебя давно зубы точит. Я сам слышал, как он предлагал начальнику придушить тебя втихомолку, да ему не разрешили.

Так, пугая друг друга Гордеевым, Голубенко и Тлущ договорились по возможности чернить его в глазах начальства.

В один из ближайших дней Голубенко решил проследить за Валей. Он заранее добрался до коридора, где помещался каземат Климова, и притаился в темноте. Ничего не подозревая, Валя с Блохиным в обычное время спустились вниз. Но, к счастью, обострённый долгим пребыванием в тишине слух Климова сразу уловил шаги Голубенко, хотя жандарм и снял шпоры. Время от времени слышалось его тихое покашливание и чирканье спичек.

Климов не знал, что это был Голубенко, но сразу почуял неладное и насторожился. Вскоре он услышал хорошо знакомые ему шаги Вали и, чтобы предупредить её, он начал громко стучать в железную дверь каземата. Грохот гулко раздавался по подземелью. Валя сразу поняла, что Климов стучит неспроста.

– С чего бы это он? – встревожено взглянула она на Блохина.

– Сейчас узнаем! – ответил тот шёпотом.

Не переставая стучать, Климов сообщил о возможной засаде. Из-за шума трудно было расслышать, что он говорит, но поняв, в чём дело, Блохин с грубой бранью остановился:

– Самого Саблина к себе требует. Перевести его наверх – ишь чего захотел!

Говоря это, он с фонарем в руках стал обшаривать коридор и наткнулся на Голубенко.

– Почему сидишь в темноте? От меня прячешься? Сговор ведёшь с арестантом, как ему лучше убечь от нас? А ну-ка, пойдём со мной к начальнику. Я ему про всё доложу, – навалился Блохин на ошеломлённого жандарма.

– Белены ты объелся, что ли? – выпучил на него глаза Голубенко.

Блохин без долгих разговоров выхватил свой наган и приставил к животу жандарма.

– Руки вверх! Иначе брюхо прострелю! – скомандовал он.

– Да ты что… – испуганно пробормотал Голубенко.

Но Блохин прикрикнул:

– Помни, ежели не будешь сполнять мою команду или вздумаешь убечь, застрелю на месте.

Голубенко пришлось подчиниться. Чуть живой от страха, добрался он под конвоем Гордеевых до Саблина.

Ротмистр не сразу понял, что произошло, а разобравшись, расхохотался:

– Выходит, своя своих не познаша! Что же это ты, Голубенко, вздумал Гордеева подозревать? Разве я не говорил тебе, что он у нас самый верный человек? Думаешь, революционеры зря приговорили его к смертной казни? Дур-р-рак ты!

Попало и Блохину за самоуправство.

– Возникло у тебя подозрение, сообщи мне, а не веди жандарма на позор.

Так плачевно закончилась попытка Голубенко набросить тень на чету Гордеевых. Но с тех пор они стали особенно остерегаться старого жандарма…

…Однажды утром, когда Валя принесла молоко Ольге Семёновне, та, пригласив её в комнату якобы для того, чтобы расплатиться за месяц, сказала ей вполголоса:

– Передайте вашему муженьку, Мотя, что сегодня в крепость приезжает Звонарёва с доктором Краснушкиным из Военно-медицинской академии. Их послало министерство внутренних дел для проверки условий содержания заключённых в Керченской крепости.

Узнав о предстоящем приезде Вари, Блохин весьма обрадовался.

– Повидаешь, Матрёна, какие девки были в Артуре! – восторженно сказал он Вале. – Ничего не боялись. Под огнём лучше другого солдата стояли. Теперь Варвара Васильевна по медицине пошла.

– Да как же вы под личиной Гордеева к ней подойдете? – спросила Валя.

– Хоть сдалека на неё глянуть, и то хорошо! – улыбнулся Блохин. – Ей, Варваре Васильевне, тоже надо ухо востро держать. Уже успела побывать в ссылке, и в столице ей не было дозволено жить. Это просто диво какое-то, что она с таким делом в крепость едет.

– А не послало ли её министерство, чтобы выведать…

Блохин замахал руками.

– Не смей даже думать про то – не то что говорить… Я уже ручался раз головой за Варвару Васильевну, когда она была в Красноярске, и теперь опять поручусь. Поняла?

– Вы не сердитесь на меня, Филипп Иванович, – произнесла Валя. – Петрусь всегда мне говорит, что осторожность в нашем деле никогда не мешает. Поэтому я и спросила насчёт Варвары Васильевны… Может, правда, неудачно…

В телеграмме из военного министерства, извещавшей о приезде в крепость доктора медицины Краснушкина и его ассистентки Звонарёвой, штабу предписывалось встретить их на вокзале и обеспечить максимальные удобства во время пребывания в крепости. Поскольку телеграмма была подписана видным генералом, крепостное начальство засуетилось. Шредер приказал Фирсову лично отправиться на вокзал. Ольга Семёновна попросила у полковника разрешения поехать вместе с ним, объяснив ему, что Звонарёва её подруга по Порт- Артуру.