Семья Звонаревых. Том 1

Студентов университета пропускали беспрепятственно, а остальных спрашивали о причинах посещения университета. Звонарёв с женой протиснулся вперёд и предъявил своё инженерское удостоверение, объявив, что зашёл в лабораторию за получением результата технического анализа.

– Со мной жена, – указал он на Варю.

– Ваши документы! – обратился к ней пристав.

Варя предъявила паспорт. Сличив её фамилию с фамилией Сергея Владимировича, пристав распорядился пропустить их.

– А как же Юдифь? – встревожено спросила Варя мужа, увидев, как Блюмфельд торопливо пробиралась к выходу. Звонарёв подождал её и попросил пристава пропустить её как свою сотрудницу по военному заводу.

– Удостоверение имеется? – спросил пристав.

– Не знаю, с собой у неё удостоверение или нет, – спокойно ответил Сергей Владимирович и, назвав номер своего служебного телефона, предложил: – Если у вас возникают какие-то сомнения, прошу позвонить завтра утром на завод.

– Пропускаю и её, под вашу личную ответственность, – особо подчеркнул пристав.

Все трое облегчённо вздохнули, когда оказались в трамвае.

– Как же вы будете со мною? Ведь я на заводе не работаю, – напомнила Юдифь Сергею Владимировичу.

– Не беспокойтесь, я найду что сказать, тем более что вы действительно не раз переписывали для меня сметы и расчёты, – успокоил девушку Звонарёв.

– Боюсь, как бы вся эта затея не явилась хорошо организованной провокацией! – промолвила задумчиво Варя. – Выявят наиболее активных студентов и уберут их из столицы.

– Похоже на то, – согласился с нею Сергей Владимирович. – Уж слишком не по времени революционной оказалась петиция.

– Интересно, кто согласился бы подать её министру? – усмехнулась Варя.

На щеках Блюмфельд проступил густой румянец.

– От нашего института мы… то есть… студенты намечали в эту делегацию вас, Варя, – смущённо призналась Юдифь и, словно оправдываясь, добавила: – Никто, к сожалению, не подумал о возможности провокации.

– Как же так: без меня меня женили?! – возмущалась Варя. – Представьте, Юдя, что фамилии студентов, которые должны были подать петицию министру, станут известны полиции. Знаете, чем это пахнет? Исключением из института – вот чем! Нет, так распоряжаться собою я не разрешу никому. Прошу вас, Юдя, довести об этом до сведения тех, кто так беззастенчиво вздумал вносить мою фамилию в списки делегатов.

– Хорошо, я исполню вашу просьбу, – пообещала Блюмфельд.

Глава 14

На следующий день, придя в институт, Варя сразу почувствовала какую-то напряжённость обстановки. Студентки собирались небольшими группами, вели оживлённые разговоры, спорили о чём-то. Но стоило Варе приблизиться к ним, они немедленно смолкали и отворачивались от неё. Некоторые делали вид, что не замечают её, и даже не отвечали ей на приветствие.

Удивлённая и возмущённая Варя, не понимая, в чём дело, направилась в анатомичку. У входа её остановил городовой, стоявший у двери с одним из служителей института. Они потребовали от Вари студенческий матрикул и, сверившись затем с каким-то списком, пропустили её в анатомический театр. Обычно в нём всегда толпились студенты, и даже не всем хватало мест для работы, но сегодня здесь было удивительно безлюдно. Желая, наконец, выяснить, что же происходит, Варя подошла к одной из студенток и спросила её об этом. Та демонстративно отвернулась и ответила с явным пренебрежением:

– С подобными вам особами порядочные люди не разговаривают.

У Вари было такое ощущение, что ей дали звонкую пощёчину.

– Как вы смеете оскорблять меня? – вспыхнула она от гнева. – Это подло!

– А сколько подлостей натворили вы? – вызывающе бросила через плечо студентка.

– Какие подлости? Вы что, с ума сошли? – обиженно воскликнула Варя.

Столь очевидное проявление враждебности не только оскорбило, но и крайне обеспокоило её. Дрожа от волнения, она подошла к другой студентке, низко склонившей рыжеволосую голову к трупу и быстро орудовавшей скальпелем.

– Скажите, коллега, почему сегодня в анатомичке так пусто?

– Потому что у нас есть дуры, которым политика дороже учёбы, – с недоброй улыбкой ответила рыжеволосая. Искоса взглянув на Варю, она промолвила вполголоса: – Пожалуй, вы, коллега, сделали правильно, что помогли начальству выявить их.

– Не понимаю – при чём тут я, – недоуменно вырвалось у Вари.

Студентка кивнула в сторону двери.

– Видите ли, наши горе-политики обиделись, что министр приказал исключить из института всех студентов, которые вчера были на сходке в университете. Нас же, академисток, то есть тех, кто отдаёт предпочтение науке, а не политике и осмеливается с ними не соглашаться, называют штрейкбрехерами.

Новость буквально ошеломила Варю.

– Значит, тот список… у городового… – пробормотала она чуть слышно.

– Да, да, список исключённых, – подтвердила её догадку студентка. – Им, исключённым, запрещён вход в аудитории. Это-то и вызвало волнения «в знак солидарности».