Семья Звонаревых. Том 1

– Видите ли, Настя, я не гожусь в ваши вожаки хотя бы потому, что не разделяю ваших взглядов на евреев и отнюдь не причисляю себя к числу избранных, – прямо заявила Варя. – Я рядовая студентка и помогаю Блюмфельд потому, что знаю, как ей трудно живётся. Её национальная принадлежность никакой роли для меня не играет. Моя подруга оказалась еврейкой, но могла бы быть татаркой, армянкой, русской… Что же касается «культурного» круга студенток, то я очень сомневаюсь именно в их культурности. Настоящий культурный человек никогда не станет чураться нищеты и несчастья. Юдифь не может прилично одеваться из-за бедности. Следовательно, вместо того чтобы издеваться над её «некультурностью», надо помочь ей материально. Относительно же её «влияния» на меня, то оно может быть лишь положительным, заставляя меня подумать о социальной несправедливости.

– Боже, можно подумать, что вы социалистка! – удивлённо воскликнула Упорникова.

По лицу Вари скользнула лёгкая усмешка.

– Я убеждена, что в наше время каждый действительно культурный человек не остаётся равнодушным к общественно-политическим вопросам.

Молчавшая до сих пор Маргарита Лоринговен пристально взглянула на Варю.

– Кто вы – эсерка или меньшевичка?

– Ни то, ни другое! – отрицательно покачала головой Варя и, подумав немного, добавила: – Но если бы мне пришлось выбирать между партиями – я, пожалуй, остановилась бы на большевиках. По-моему, они наиболее последовательны из всех социалистов.

– Что же они проповедуют? – полюбопытствовала Упорникова.

– Социалистическую революцию, установление социальной республики, где всё будет принадлежать неграмотным рабочим и безземельным крестьянам, – едко ответила Лоринговен. – Нас, интеллигентов, они собираются гильотинировать.

– О, вы лучше меня осведомлены в программных вопросах большевиков, коллега Лоринговен, – колко заметила Варя. – Их программа знакома мне очень отдалённо. Помню кое-что относительно полного равенства во всех вопросах общественной жизни и об обязательном труде для всех с одинаковой оплатой…

– Да, чувствуется, что вы очень смутно представляете себе программу большевиков и сами не знаете, что говорите, – промолвила снисходительно Лоринговен. – По-дружески советую вам, коллега Звонарёва, нигде не афишировать своих симпатий к большевикам. Разве вы не знаете, что принадлежность к их партии карается каторжными работами? Больше того: даже за сочувствие к ним очень легко попасть в места не столь отдалённые.

– Но вы-то, Марго, откуда всё это знаете? – спросила подругу Упорникова.

– Одно время мой отец служил в жандармах, я много наслышалась от него о социалистах, их взглядах, нравах, намерениях, – сказала Лоринговен и пренебрежительно скривила губы. – Убеждена, что, кроме сумасшедших фанатиков, никто не пойдёт за большевиками.

Осведомлённость Маргариты в политических вопросах смутила и насторожила Варю. Она не раз была свидетельницей споров Блохина с Сергеем Владимировичем и, не вдумываясь в сущность этих споров, привыкла соглашаться с Блохиным, который твёрдо стоял за большевиков. Сегодня она высказала свои симпатии к большевикам, не подумав о том, какие неприятности могли принести ей подобные высказывания. Об этом далеко не двусмысленно ей напомнила Маргарита Лоринговен.

– Вы правы, коллега, я действительно очень плохо разбираюсь в программах и целях партий, – призналась Варя, решив отступить. – Мне лишь остаётся поблагодарить вас за дружеское предупреждение.

– Ну и насчёт Блюмфельд подумайте, – посоветовала Лоринговен. – В каждой еврейке сидит социалист, и уже одно это отделяет нас от них каменной стеной недоверия и презрения.

На этом разговор и окончился. Простившись с ними, Варя торопливо зашагала домой.

За обедом она обо всем рассказала Сергею Владимировичу. Тот посоветовал ей в будущем не ввязываться в политические разговоры.

– Раз ты плохо разбираешься в этих вопросах, незачем их и поднимать. Ничего, кроме конфуза и неприятности, они тебе не принесут. Да и небезопасно это сейчас.

– Но от Юдифи я всё равно не отступлюсь, – категорически заявила Варя.

– Что ж, в этом случае твоя настойчивость мне нравится. Она от твоей доброты, – улыбнулся Сергей Владимирович и нежно потрепал щёку жены.

Глава 13

Кто-то слышал разговор Вари с Упорниковой и Лоринговен, и он стал предметом острых споров среди студенток. Одни считали, что Звонарёва с полной определённостью высказалась в духе социалистических воззрений и показала себя прогрессивно мыслящим человеком; другие, наоборот, на основании заключительной части разговора утверждали, что Варя полностью солидаризировалась с черносотенными взглядами своих собеседниц и фактически извинилась перед ними за случайно сорвавшиеся с её губ фразы о симпатиях к большевикам.