Семинар по Кундалини йоге

Доктор Юнг: Это фигура Мемнона в Египте, который производил особый звук перед восходом солнца, потому что, согласно греческой легенде, Мемнон был сыном Авроры, зари, так что когда появляется заря, он приветствует свою мать. Но это не совсем ветер и солнце. Видите ли, символизм сообщает нам, что происходит в анахате. Но это не психологично; на самом деле мы пока в области мифологии, и мы должны знать, что это означает психологически. Как вы поднимаетесь над центром манипуры, над миром ваших эмоций?

Мисс Ханна: Вы получаете инфляцию и отождествляетесь с богом.

Доктор Юнг: Это возможно, это подвергает инфляции, но мы здесь говорим о нормальном случае. Мы предполагаем, что процесс Кундалини – это нормальный процесс, потому что это конденсация опыта, возможно, за тысячи лет.

Мистер Бауманн: Когда вы очень эмоциональны, вы пытаетесь выразить себя, например, в музыке или поэзии.

Доктор Юнг: Вы имеете в виду, это производит определенное звучание. Но эмоции всегда производят звучание. Вы можете проявить самые разные вещи, даже когда еще запутаны в своих эмоциях. Это должно быть нечто над эмоциями.

Миссис Мелих: Может быть, человек начинает думать?

Доктор Юнг: Точно.

Доктор Рейхштейн: Сказано, что здесь рождается пуруша,[11] так что, может быть, здесь впервые в полноте появляется идея о самости.

Доктор Юнг: Да, но как это показать в психологии? Мы должны теперь попытаться свести все к психологическим фактам.

Доктор Рейхштейн: Мы осознаем нечто, что в этой точке не личностно.

Доктор Юнг: Да, вы начинаете размышлять, думать, обдумывать вещи, так что это начало некоторого сужения или освобождения от чисто эмоционального функционирования. Вместо дикого следования своим импульсам вы начинаете изобретать некоторую церемонию, которая позволит разотождествиться со своими эмоциями или действительно их преодолеть. Вы останавливаете себя в неистовом настроении и неожиданно спрашиваете: «Почему я так себя веду?»

Мы находим такой символизм в этом центре. В анахате вы созерцаете пурушу, маленькую фигурку божественной самости, а именно то, что не тождественно лишь с причинностью, природой, высвобождением энергии, которая слепо течет без всякой цели.[12] Люди совершенно теряются в эмоциях и истощают себя, а затем сгорают дотла и ничего не остается – лишь кучка пепла, вот и все. То же происходит при умственном расстройстве: люди впадают в определенное состояние и не могут из него выбраться. Они сгорают в своих эмоциях и взрываются. Существует возможность отделится от них, и когда человек ее откроет, он действительно станет человеком. В манипуре он в лоне природы, чрезвычайно автоматичен; это лишь процесс. Но в анахате появляется нечто новое, возможность подняться над эмоциональными событиями и наблюдать их. Он открывает в своем сердце пурушу, мальчика-с-пальчик. «Меньше малого и больше великого».[13] В центре анахаты снова Шива в форме лингама, а малое пламя означает первое зародышевое появление самости.

Миссис Делл: Процесс, который вы описываете – это начало индивидуации в психологических терминах?

Доктор Юнг: Да. Это отделение от эмоций; вы больше с ними не тождественны. Если вам удается помнить о себе, если удается проводить различие между собой и этим взрывом страсти, вы открываете самость; вы начинаете индивидуацию. Так что в анахате начинается индивидуация. Но здесь вы снова словно в инфляции. Индивидуация не в том, чтобы стать эго – тогда вы станете индивидуалистом. Знаете, индивидуалист – это человек, которому не удалась индивидуация; это философски дистиллированный эгоист. Индивидуация – это становление тем, что не эго, и это очень странно. Потому никто не понимает, что такое самость, ведь самость – это то, чем вы не являетесь, то, что не эго. Эго открывает себя лишь как приложение к самости в слабой связи с ней. Ведь эго всегда глубоко внизу в муладхаре, и оно неожиданно осознает нечто четырьмя уровнями выше него, в анахате, а это и есть самость.

Итак, если кто-нибудь заблуждается, думая, что живет одновременно и в подвале, и на четвертом этаже, что и есть сам пуруша, он сумасшедший. Он то, что немцы верно называют verrückt, унесенный с ног куда-то еще. Он просто сидит тут и вертится на месте. Отсюда нам можно лишь наблюдать пурушу, узреть его ноги. Но мы не пуруша; это символ, выражающий имперсональный процесс. Самость – это нечто в высшей степени имперсональное, в высшей степени объективное. Если вы функционируете в самости, вы перестаете быть собой – вот что вы чувствуете. Вам приходится делать это так, будто вы чужак: вы покупаете, словно не купили; продаете, словно не продали. Или, как это выражает св. Павел, «не я живу, но Христос во мне», имея в виду, что его жизнь стала объективной жизнью, не его жизнью, а жизнью большего, пуруши.