Семинар с доктором медицины Милтоном Г. Эриксоном

Эриксон: Она постепенно возвращается к своему нежеланию давать четкие ответы.

Зейг: Из-за того, что ты вынудил ее точно назвать «тридцать четыре»?

Эриксон: Видимо, я не расслышал. В этом не было никакой особой цели.

Зейг: Позднее ты опять упоминаешь ее возраст, словно давая ей возможность поправить тебя. Она говорила очень тихо, вполне вероятно, что ты просто не расслышал ее. У нее была возможность поправить тебя, когда ты снова упомянул ее возраст, но для этого следовало сделать четкое заявление. Даже если ты и не расслышал ее, все равно получилось интересно.

Эриксон: Надо обращать себе на пользу и ошибки. Ты, должно быть, заметил еще одну вещь… Я очень медленно говорил.

Зейг: Да, ты говорил очень медленно, совсем не так, как ты обычно рассказываешь свои истории. Когда ты проводишь индукцию, у тебя гораздо более размеренный голос.

Эриксон: Потому что в трансе человек все делает автоматически и очень быстро – слишком быстро, чтобы выразить словами.

Зейг: То есть, чтобы сформулировать для себя возникающие у него в голове ассоциации или высказать их вслух?

Эриксон: Процесс мышления намного опережает наш язык. Поэтому мы полагаемся на бессознательное, которое работает с молниеносной скоростью. С помощью замедленной речи индуктор может осторожно изменить протяженность времени. Нам ведь с детства твердят: «Смотри на меня, когда со мной разговариваешь. Смотри на меня, когда я с тобой говорю. Отвечай немедленно, когда тебя спрашивают». Вас не устраивает только последняя часть ответа, вы хотите слышать весь ответ. Но если велено отвечать немедленно, ребенок выпалит только конец своего ответа. Поэтому вам первым делом надо добиться некой эластичности времени. Тогда гипнотизируемый заговорит с тобой полно, свободно. Салли проделала огромную мыслительную работу, когда я спросил ее о возрасте.

Зейг: Да.

Эриксон: А все из-за того, что ей надо было как-то обойти привычную уклончивую модель поведения.

Зейг: Необходимость дать четкий ответ вызывала у нее сопротивление на бессознательном уровне?

Эриксон: Нет. В обычном, бодрствующем состоянии ей присущи быстрота и уклончивость в ответах. Но она замешкалась, когда я спросил ее о возрасте.

Зейг: Да, так.

Эриксон: Она задержалась с ответом, но зато он был конкретным. Поскольку ее голова была в бодрствующем состоянии, ей потребовалось время, чтобы переключиться с одной поведенческой модели на другую.

Зейг: Значит, чтобы человек мог справиться со своей уклончивостью, надо дать ему время.

Эриксон: Дать время.

Салли: Мне приятно.

Эриксон: Так, я думаю, глаза у тебя сейчас откроются. (Салли улыбается, но не открывает глаза. Пауза.)

Эриксон: Я даю ей богатейшую возможность посомневаться.

Эриксон: Они открылись, правда? (Салли слегка кашлянула, прочищая горло.)

Эриксон: Видишь, она начинает понимать, что ее глаза откроются, раз я сказал, что они откроются. Она постепенно осознает, что у нее откроются глаза, и начинает моргать. Таким образом, она признает непререкаемую правоту моих слов.

Зейг: Она должна подвергнуть их мысленной обработке и сомнению.

Эриксон: Нет. Она должна переработать их в новую модель поведения, отличную от ее обычного сознательного поведения. Это поведенческая реакция. Если бы она не была в трансе, то ответила бы в своей уклончивой манере: «Да, откроются – нет, пожалуй, нет». А так она мягко, без внутреннего конфликта подошла к своему «да».

Эриксон: Глаза откроются и останутся открытыми. (Салли улыбается, облизывает губы, открывает глаза и моргает.)

Эриксон: Видишь здесь борьбу?

Зейг: Да, вижу.

Эриксон: Она начинает с улыбки. Этот прием она использует не первый раз.

Зейг: Прежде чем открыто проявить сопротивление.

Эриксон: Да. Перед тем как открыть глаза, она неоднократно улыбалась. Глаза она открыла тоже с улыбкой. А до этого ее улыбка означала, что глаза у нее откроются.

Зейг: Я совсем запутался. Ее улыбка указывала на то, что ее глаза вот-вот откроются?

Эриксон: К ожиданию она добавила улыбку.

Зейг: Приятное ощущение.

Эриксон: Приятное ощущение перед тем, как откроются глаза. Если перевести это на язык медицины, пациенту приятно, когда он видит идущего к нему с таблетками доктора. Пациенту приятно, когда к нему подходит доктор или медсестра со шприцем в руках.

Зейг: Это означает, что его собираются лечить.

Эриксон: Угу. И я заставил ее показать своим выражением лица, что она собирается открыть глаза. Я отвечал за движение ее глаз, а она добавила приятное ощущение к моей работе.

Зейг: Свою улыбку.

Эриксон: Угу.

Зейг: Но и открыв глаза, она сохранила улыбку на лице.

Эриксон: Значит, для нее было удовольствием, а не обязанностью, открыть глаза в ответ на мое внушение.

Зейг: Поскольку это не обязанность, следует ожидать большей покладистости.