Сентябрь прошлого века. Сборник детективов

Плюс сам Руслан. Овсянников-старший его не то, что на дух не переносил, но относился к будущему зятю с откровенным пренебрежением, общаясь исключительно потому, что тот приходился ему родственником. Никогда не скрывал, насколько ему неприятен этот человек. Тем более, поначалу Руслан активно ухаживал за Ульяной. Тогда дело ограничилось лишь недолгим романом. Но по прошествии восьми лет, когда умелого и хитрого предпринимателя обхитрил рак предстательной железы, Руслан снова возник перед опустевшим домом. Взялся за старое, но только с младшей сестрой. Конечно, все были против и ухажера, и тем более, брака. Но чем больше уговаривали Тамару, тем меньше она соглашалась слушать, с детства характер такой. Хорошо хоть отец, предвидевший едва ли не все в этой и следующей жизнях, настоял на составлении контракта, по которому в случае чего, мужу бы доставались гроши из совместно нажитого имущества, коли таковое вообще бы сыскалось. Мусе оставалось все, что он имел: аптечную сеть в три десятка магазинов, оберегаемую полком адвокатов и советом директоров, зиц-председателем которой являлась младшая. На какие бы ухищрения не пошел любезный, но откусить от этого пирога он бы не смог. Был только один шанс стать на место Муси, шанс, который почему-то Овсянников не учел или о котором не хотел даже слушать при написании завещания. И он случился. Так владелец цветочного киоска стал номинальным главой сети с оборотом в десятки миллионов евро.

Неудивительно, что полиция старалась не за страх, а за прибавку к зарплате, переданную операм советом директоров. Трясла Руслана, находила улики, доставала свидетелей или прятала их. Поначалу и сам вдовец не особо тому сопротивлялся. Но стоило появится его адвокату, достаточно известной, если не сказать, скандальной, персоне, как все переменилось. Немедленно сыскались свидетели, так ловко запрятанные оперативниками, изменились графологи, заново проведшие две независимые экспертизы почерка, обе подтвердили, не стопроцентно, но с огромной долей вероятности, что это именно Мусин почерк в смутной предсмертной записке. Следствие затрещало по швам, Шубина пришлось освободить из-под стражи, а затем и вовсе прекратить дело. «За недоказанностью», как официально звучало в прокуратуре, и по полюбовному соглашению сторон, точнее одной стороны, выплатившей Руслану весомые отступные, лишь бы тот не раздувал скандал и не топил сеть, и так переживавшую не лучшие времена.

Мусины родичи немного затихли, возможно, притаились. Но в любом случае, на сороковины, к которым положение Шубина прояснилось окончательно, никто не пришел.

Кроме Ульяны, нисколько не сомневавшейся в виновности Руслана.

Когда солнце зашло, они выпили чаю с коньяком и одним из тортов, заготовленных для несостоявшихся гостей. «Теперь мне не надо будет ходить по магазинам еще очень долго», – попытался улыбнуться Руслан, изредка поглядывая на Ульяну, сидевшую, как и прежде, напротив. Они переместились в кухню, за неширокий стол, за которым обычно супруг завтракал с Мусей. Младшая сестра не любила больших пространств, а потому многометровые площади комнат старалась наполнить обилием мебели и всяких безделушек, с уборкой которых так мучились домработницы. Кажется, со смерти жены, Шубин ни разу не пригласил убраться в квартире, да и сам не трогал ничего.

– Ты как затворник, – не выдержала Ульяна, стирая пальцем пыль с кромок настенного телевизора. – Хоть бы тряпку нашел. Мне сегодня всю посуду пришлось перемыть, совсем запылилась.

– Спасибо, – отстраненно произнес он. – Я… я правда, тебе очень признателен за все. Ты одна только пришла.

– Она же моя сестра. Я люблю ее.

– И я люблю ее. Иногда вижу Тому во сне. Знаешь, – без перехода продолжил он, – мне хочется продать квартиру и переехать в двушку куда-нибудь на окраину. Или вообще в поселок за городом. Тут… сил никаких нет оставаться, – кадык дернулся, Руслан закашлялся сглотнув слюну. – Продам к чертям все, попробую на новом месте.

– Ты уже пробовал, – не выдержала Ульяна.

Он поднял глаза, пустые, запорошенные пеплом; скривился. Кто ее тянул за язык? Она хотела извиниться, но слова застряли в горле.

– Пробовал, – глухо произнес он. – Я отдышаться хочу, не могу тут, здесь каждая вещь о Томе напоминает, я должен хоть немного очухаться. Как волк на луну вою по ночам. Тебе не понять, какого это вернуться и найти жену…

Она молчала; перекипев, замолк и Руслан. Несколько раз вздохнул и выдохнул, потом произнес:

– Ты меня по-прежнему обвиняешь, – и тут же, не дав ей слова вставить: – А ведь ты ничего от отца по завещанию не получила, только Тома. Ты должна была бесится и ненавидеть его.

– Что ты несешь? – едва слышно произнесла Ульяна: – Он мне оставил золотой счет в «Банк оф Скотланд». Послушай себя, ты еще меня обвинять будешь, я для сестры как мать, с детства холила ее, водила всюду. С чего тебе это в голову пришло?

– Отец развелся, когда тебе было восемнадцать.