Сентябрьский декабрист

Владимир, сощурившись, ловил солнечные лучи, пробивавшиеся через ветки молодых осин.

– Как красиво, да? Вот мы глупцы. Спим до обеда и такую красоту не видим. Что думаешь, Саш?

Шипов лишь помотал головой и подумал, что друг его еще ужасный мальчишка, которому только в солдатиков играть, а не драться на дуэлях.

– А вот и наши противники, – Герман заметил подъезжающую коляску.

Владимир чуть вздрогнул, взглянул на прибывших, глубоко вздохнул и стал нарезать круги, иногда пиная редкие опавшие листья.

Противники не обмолвились и словом, а секунданты, поприветствовав друг друга, принялись улаживать организационные вопросы. Пока Раед старательно отмерял шаги для барьеров, доктор, прибывший с Новосельцевым, переминался в стороне, нервно кряхтел и вечно поправлял шляпу.

Формальности заняли не более пяти минут. Полковник Герман уже стоял с заряженными пистолетами, предлагая соперникам выбрать оружие. Прежде, чем это сделать, Константин отдал Рылееву треуголку.

– Кондратий, ты знаешь… – тихо начал он, – Боже, как глупо… Я ведь ночь не спал. Все думал. Таких дел мы с тобой, брат, кажется, натворили. Если что… Ты скажи… Нет, ничего не говори. Себя береги, братец.

Константин легко ударил кузена по плечу и быстро пошел к барьеру. Новосельцев уже взял пистолет и, кажется, был удивлен тому, насколько он оказался тяжёлым. Потом мельком взглянул на Чернова и что-то сказал Шипову. Тот кивнул и повернулся к Константану.

– Право секунданта обязывает меня призвать стороны к примирению, конечно, если они сочтут сие возможным, – проговорил он.

– Нет, сие не возможно, – раздраженно ответил Константин.

Шипов молча кивнул и отошел от барьера. Когда все условности были соблюдены, соперники остались один на один. Только сейчас стало понятно насколько близко к друг другу они стояли. С восьми шагов легко можно было рассмотреть пуговицы на мундирах друг друга.

– Сходиться на счет раз. Стрелять на счет три, – приказным тоном прогремел Шипов, однако голос немного сорвался на слове «три».

–Раз.

Соперники одновременно начали движение, подняв пистолеты. Константин на секунду взглянул на соперника, и, неожиданно для себя увидел напротив не избалованного аристократа, а просто испуганного мальчишку. Владимир пытался выглядеть сосредоточенным, но неуверенный шаг и легкая бледность, выдавали его страх.

– Два.

Рылеев до этого мявшийся на месте резко замер. Дуэлянты прицелились.

–Три!

Два выстрела раздались почти одновременно, поляну мгновенно заволокло пороховым дымом. Рылеев увидел дергающиеся в судорогах ноги Кости. Он подлетел к нему, повернул неестественно лежащую голову и увидел, что все лицо было залито кровью.

– Этот готов, – убирая в карман пенсне, махнул рукой подковылявший доктор.

–Как «готов»? – растерянно повернулся в пол оборота к нему Рылеев, но доктор уже ковылял к другому дуэлянту.

Через секунду Кондратий Федорович продолжил безуспешные попытки вытереть кровь с лица Кости и лишь услышал протяжный стон, донесшейся из-за спин секундантов, окруживших Новосельцева. Тот видимо тоже был ранен.

– Живее, Кондратий Федорович, там недалеко двор. Везем туда.– Раен вытащил его из недолгого забвения.

Рылеев вернулся домой затемно. Наталья Федоровна сама приняла его плащ, не сказав ни слова, слухи уже расползались по городу. Только зайдя в гостиную, усадив мужа в кресло и налив ему английский виски, она тихо произнесла:

–Жалко Костю.

Рылеев долго смотрел на жену, которая уже принялась поправлять шторы. Он никогда не слышал, чтобы она называла кузена Костей. Все ее тихое и ненавязчивое внимание сегодня навело его на мысль: жена всегда знала больше, чем он предполагал. Он подумал, о том что мужчины часто недооценивают своих женщин и рано или поздно это выйдет им боком.

–Я должен тебя попросить помочь Черновым.

Она перевела слегка удивленный взгляд на мужа, но потом положительно кивнула и добавила:

–Не сиди долго. Ложись спать, – и почти бесшумно покинула комнату.

Кондратий Федорович залпом допил виски и пошел в спальню, но не к себе, а в детскую. Он долго сидел над постелью дочери, подперев голову руками, так и не сумев заснуть. А Глаша, дремавшая в кресле, после уверяла кухарку, что слышала, как хозяин даже пару раз всхлипывал.

Сразу после дуэли раненных привезли на постоянный двор поблизости. Их разместили в разных комнатах, и хозяйка исправно ухаживала за обоими, соблюдая все рекомендации доктора. Костя почти не приходил в сознание, но в редкие минуты просветления спрашивал лишь об одном: жив ли Новосельцев. Владимир, так же постоянно справлялся о состоянии своего соперника. Узнав от Шипова о безнадежном состоянии своего соперника, Володя едва не разрыдался. На следующий день Оболенский с Бестужевым увезли Константина в расположение Семеновского полка, где передали его заботам полкового доктора.