Сентябрьский декабрист

– Этим вы выполните долг благовоспитанного человека. А другой долг человека честного требует от вас, чтобы вы избавили сестру мою от ваших поклонов и, по возможности, даже встреч… Этим я вас предупреждаю, что если когда-либо где-либо вы позволите себе сказать хоть одно слово моей сестре, я назову вас человеком, не заслуживающим имени честного офицера. Поверьте, что я так же умею уважать честь нашей фамилии, как вы умеете уважать мнение вашей матушки.

После краткого объяснения Константин поспешил покинуть дом. Его переполняло чувство презрения и отвращения. Этот человек не был достоин не то что руки его сестры, даже стреляться с ним было гадко. В голове лишь промелькнуло, что Рылеев как всегда был прав. Приближалась Пасха.

Глава 7

В самом начале сентября по поводу именин ея величества устраивался большой бал. Это было одно из первых в новом сезоне больших событий, поэтому столичное общество готовилось к нему особенно тщательно. Рылеев был связан с государыней самыми теплыми дружескими узами. Она удостоила как-то его и Бестужева перстнями из собственных рук, так её величество отблагодарила их за преподнесённый экземпляр «Полярной звезды»16. Не смотря на всю свою благосклонность к государыне, он прибыл туда с виду неохотно по настоятельной просьбе жены. Почти сразу Рылеев оставил её и направился к Бестужеву, который недавно вернулся в столицу из Москвы.

–Кондратий Федорович, – на лице Бестужева просияла улыбка, – безмерно рад.

–Взаимно, друг мой, – Рылеев крепко пожал его руку, – Я вижу, Вы уже знакомы с Петром Григорьевичем?

Рядом с Бестужевым стоял молодой человек лет двадцати пяти, хорошо сложенный с пышными усами и живым выразительным взглядом.

–Здравствуйте, Кондратий Фёдорович, да, мы уже знакомы с Александром Александровичем, – ответил тот за Бестужева.

Петр Григорьевич Каховский не так давно вошедший в общество имел репутацию человека горячего и Рылеев имел на него самые смелые виды. В этот самый момент внимание его привлек юноша в мундире камер-юнкера, порхающий среди гостей. Он смотрел внимательно на него как на существо дивное едва ли не фантастическое, и на секунду нить утратил разговора.

–Петр Григорич, – чуть громче повторил Бестужев, – узнали кого?

–Нет… дело не в этом, – Каховский задумался, подбирая слова.

Основной причиной принятия Каховского в общество для Рылеева была его почти управляемая ненависть к сильным мира сего, и ему порой трудно было сопоставить беспечных вид оных из них с подлостью, которую Петр всем им приписывал.

–Кажется, я догадался. Беспечный вид господина Новосельцева так смутил нашего друга Саша, – с ироничной улыбкой сказал Рылеев, поймав направление взгляда Каховского, – Я тоже долго не мог привыкнуть к этому чувству. Все эти аристократы чересчур оторваны от реального мира.

– Как такое произошло? – спросил Каховский, – Они убеждены, что являются хозяевами жизни, но самой этой жизни не знают. Веселятся, пьют, танцуют, даже не чувствуя как земля уходит у них из-под ног.

– В этом и есть их основная привилегия. Им этого знать и не нужно. Однако, об этом не здесь. Притом… – Рылеев снова отыскал глазами Новосельцева, – … У нас есть дело. Черновы уже прибыли? – обратился он к Бестужеву.

Тот положительно кивнул.

–Уже как с полчаса.

–Чудесно, – Рылеев легко потел перстень на мизинце об отворот сюртука, – Ты знаешь что делать, – сказал он Бестужеву и направился поприветствовать Черновых.

Благоговейное семейство: отец, мать и дочь, стояли подле большой катки с цветами. Выводить дочь в свет было для них подобием пытки, а так же причиной частых ссор и финансовых трат. Генерал уже успел опустошить пару бокалов игристого, и генеральша воспрепятствовала опрокинуть еще один. Было видно, что Черновы, несмотря на длительные приготовления и старания, явно были не к месту. При первом взгляде на них несложно было понять, что эти карикатурные персонажи: отставной генерал с красным носом и молодящаяся безвкусно одетая генеральша – здесь для того чтобы спихнуть кому-нибудь свою дочь, не дав за нее сколько-нибудь приличного приданного. Катерина прекрасно понимала все, и если бы не зимняя история, довольно спокойно отнеслась к этому. Теперь же, она стояла рядом с mama, опустив глаза, чтобы случайно не поймать один из направленных на ее, как ей казалось, взглядов. Катерина, конечно, преувеличивала, и никто уже толком не помнил, на какой девице хотел жениться прошлой зимой один из камер-юнкеров.

Рылеев с самой приветливой из своих улыбок подошел к Черновым и завел непринужденную беседу.

– Натали жаловалась мне на Вас, – Аграфена Григорьевна кокетливо коснулась его груди своим веером, – Говорила, что Вы не желали ехать.

– Смилуйтесь, будь моя воля я бы и не пропускал ни одного бала, но домашние хлопоты и дела компании не всегда отпускают меня.

Присутствие Рылеева быстро сгладило неловкость, Катерину забрала какая-то старая знакомая, а генерал успел пропустить очередной бокал.