Сентрал-парк

Квартира совершенно пуста. В темноте можно разобрать, что вместо мебели на полу гостиной стоят по углам какие-то коробки. Видать, пташка упорхнула.

Я перевожу дух и, оставив револьвер в левой руке, правой вынимаю телефон. Набираю номер Сеймура – и чувствую: за спиной кто-то есть. Бросаю телефон, резко оглядываюсь и вижу мужчину без лица, в мотоциклетном шлеме.

Я уже разеваю рот, чтобы закричать, но крика не получается: я чувствую, как в мое тело вонзается нож.

Нож, убивающий моего сына.

Вон раз за разом бьет меня ножом в живот.

У меня подкашиваются ноги, я оседаю на пол.

Смутно чувствую, как он стягивает с меня колготки, а потом уплываю по реке ненависти и крови. Моя последняя мысль – об отце. Вернее, перед моим мысленным взором синеет фраза, которую он вытатуировал себе на предплечье:

Самая изощренная хитрость дьявола состоит в том, чтобы уверить вас, что его не существует[2].

9 Риверсайд

«Навсегда» состоит из «сейчас».

Эмили Дикинсон

«Адская кухня», Нью-Йорк

Сегодняшний день 11:15

Алиса уже минуту как закончила свой рассказ, а шокированный Гэбриэл еще не произнес ни слова. Он подыскивал слова утешения, но боялся допустить неловкость и поэтому помалкивал.

Молодая женщина следила, сощурив глаза, за летящими на ветру желтыми листьями. Издали доносился мерный шум города. Прислушавшись, можно было расслышать птичье пение, различить журчание фонтанчика посредине маленького сквера. Снова переживать свое прошлое в присутствии чужого человека было больно, но целительно, все равно что на сеансе у психотерапевта. Внезапно ее осенило, догадка отозвалась в теле волной дрожи.

– Я знаю, как открыть чемоданчик! – крикнула она, заставив замершего джазиста подскочить.

Она схватила портфель и положила его плашмя себе на колени.

– Два замка, оба с двойным цифровым кодом… – пробормотала она.

– Точно, – сказал он, тараща на нее глаза. – И что?

Она наклонилась к нему, закатала рукав его рубашки и обнажила вырезанные цифры:

141197

– Заключим пари?

Она попробовала ввести сочетание цифр, вертя разные колесики, и подняла разом обе защелки. Раздался громкий щелчок, и крышка подпрыгнула.

Пусто.

По крайней мере, с виду. Алиса потянула за язычок длинной «молнии». Появилось второе дно, а там дорожная сумочка из коричневой крокодиловой кожи.

Наконец-то!

Она дрожащими руками открыла сумочку. В ней обнаружился стянутый резинкой чехол, в нем – большой медицинский шприц с защищенной колпачком иглой.

– Это еще что такое? – пробормотал Гэбриэл.

Алиса внимательно рассмотрела шприц. За толстым пластиком его цилиндрического резервуара плескалась светло-голубая жидкость.

Медикамент? Наркотик? 20 миллилитров неведомой сыворотки…

Она разочарованно застегнула латунную молнию. Будь они в Париже, она бы отдала жидкость на анализ, но здесь об этом не могло было и речи.

– Чтобы понять, что это, надо бы набраться смелости и впрыснуть это себе… – брякнул Гэбриэл.

– Не смелости, а дурости, – поправила его Алиса.

Он загородился ладонью от солнца.

– Видите кабину телефона-автомата? Схожу туда, попробую позвонить моему другу-саксофонисту в Токио.

– Жду вас в машине.

Алиса проводила Гэбриэла взглядом. Снова ее мучило чувство, что она вязнет в пустоте, бомбардируемая вопросами без ответов.

Почему они с Гэбриэлом совершенно не помнят событий прошлой ночи? Каким невероятным образом они перенеслись в Центральный парк? Чья кровь у нее на одежде? Откуда взялся пистолет? Почему в его обойме не хватает пули? Кто написал на ее запястье номер телефона отеля? Кто нацарапал на предплечье Гэбриэла код от чемодана? Кто защитил чемодан электротоком? И что залито в шприц?

От всех этих вопросов у нее кружилась голова.

Алиса в стране гадостей…

Ей хотелось позвонить Сеймуру и спросить, нашел ли тот что-нибудь в записях камер наблюдения паркинга и парижских аэропортов, но она знала, что другу требуется больше времени на расследование. Пока что инициатива принадлежала ей. Она лучше всего умела распутывать узлы.

Пользуясь подручными средствами.

На их улицу медленно повернула полицейская машина. Алиса опустила глаза, молясь, чтобы на нее не обратили внимания. «Форд Краун» проехал мимо, не останавливаясь, но она поняла, что это знак, который нельзя легкомысленно отмести. После угона «Хонды» прошло уже больше часа, владелица могла успеть заявить об угоне, описать полиции приметы машины и сообщить номерной знак. Пользоваться этой машиной дальше было бы слишком рискованно.

Приняв решение, Алиса собрала свои вещи – украденный из кафе нож, купленный телефон, ибупрофен, салфетки, шприц в чехле, окровавленный обрывок рубашки – и запихала все в рюкзак. Потом спрятала «Глок» в кобуру и вылезла из машины, оставив на сиденье ключи.

Расследование подручными средствами.