Септимий Север. Африканец на Палатине

В целом же, оценивая развитие права в правление Севера, нельзя не признать полную правоту Эдуарда Гиббона, что «римская юриспруденция, вступившая в тесную связь с монархической системой, как полагают, достигла в этот период времени своего полного развития и совершенства»⁴⁴, что в значительной мере предопределило и предвосхитило грандиозную работу по кодификации всего римского права⁴⁵. И главная роль принадлежала Папиниану, Павлу и Ульпиану, трудами которых было составлено более шестидесяти процентов объёма дигест⁴⁶. Важно и то, что сам Септимий Север и контролировал, и направлял творческую деятельность правоведов. Явление, которого не было в предшествовавшую эпоху! Оно привнесло ряд особенностей, отличающих его от деятельности римских юристов более раннего времени⁴⁷. Личное влияние Севера на правоведение в Империи соответствовало необъятным размерам его власти. На всю державу Луций, как это справедливо было отмечено ещё в XVIII веке, смотрел как на свою собственность⁴⁸.

Но именно поэтому император искренне желал улучшить положение дел в державе. И как раз правосудие представлялось ему оптимальным средством. Правильные законы, неуклонное их исполнение, жёсткий властный контроль, безжалостность к противящимся и явно недовольным – вот лучший путь к процветанию Империи и установлению в ней образцового порядка. Думается, Север искренне старался, чтобы правосудие в государстве отличалось вниманием, разборчивостью и беспристрастием. Но вот на деле совместить эти прекрасные принципы как-то не всегда получалось. Вспомним его «правосудие» в сенате и после победы над Альбином, и в деле Плавциана, а также нелепое судилище по поводу сна некоей кормилицы, сулящего её былому вскормленнику императорскую диадему… Впрочем, отличавшийся, как и большинство его современников, суеверием Север очень серьёзно относился к снам. И к своим, и к чужим, если, конечно, удавалось узнать об их содержании… Надо сказать, что жертвами его жестокости становились преимущественно представители знати. В этом справедливо можно увидеть всегда и везде свойственную деспотичным правителям склонность унижать гордыню верхов общества, низводя «всех подданных до общего им всем уровня абсолютной зависимости»⁴⁹. Конечно же, здесь играли роль и подозрения принцепса относительно недобрых чувств к нему со стороны традиционной римской знати, и наличие в этой среде честолюбцев, мечтающих о власти⁵⁰. Отсюда многие его действия в интересах бедных и угнетённых подданных совершались отнюдь не из подлинного человеколюбия, но лишь по политическому расчёту⁵¹. Известно, что Луций часто проявлял заботу о низших слоях населения⁵². А им, как это было, есть и будет во все времена, очень импонировала жестокость, пусть часто и несправедливая к представителям элиты общества.

Вот в такой непростой обстановке и наступил «золотой век» римской юриспруденции. Император, отдадим ему должное, сам уделял огромное внимание вопросам права и судопроизводства. В этом отношении он, безусловно, выделяется и среди своих предшественников, и среди своих преемников. Север значительную часть дня посвящал делам судебным, глубоко в них вникая. Внимательно прислушиваясь к мнению своих советников-юристов, принцепс, тем не менее, часто принимал самостоятельные решения, с их позициями не всегда совпадавшие⁵³. Особое внимание он уделял правовой и судебной компетенции высших чиновников. Яркий пример – письмо Севера к префекту Рима, в котором подробно разбирались права и обязанности этого должностного лица, обладавшего высшей полицейской и судебной властью в столице Империи⁵⁴. Не забудем, что без поддержки и доверия Луция ни Папиниан, ни Павел, ни Ульпиан не достигли бы таких высот в своей деятельности⁵⁵. Направляемые императором юристы внесли большой вклад в разработку тех областей права, которые недостаточно затрагивались в предшествующую эпоху. Особенно активно исследовалось уголовное право. Появилось множество работ в области административного, военного и фискального права⁵⁶. Была и такая важная особенность трудов северовских юристов: их сочинения основывались не столько на трудах их коллег более ранних времён, сколько на императорских постановлениях, так называемых constitutiones⁵⁷. Надо сказать, что в этом Север и его верные правоведы имели предшественника эпохи столь почитаемых ими Антонинов. Это был император Адриан (117–138 гг.). Именно в годы своего правления он стал заменять традиционные постановления сената римского народа (Senatus consulta) императорскими указами. Не случайно в годы царствования Диоклетиана (284–305 гг.), когда по его поручению знаменитые юристы Григориан и Гермоген проведут кодификацию этих самых constitutions, то начинаться сборник императорских указов, имевших силу закона, будет именно со времени Адриана⁵⁸.