Сэр Гавейн и Зеленый Рыцарь

Франция начала вмешиваться в английскую торговлю и захватила часть Аквитании, которая поставляла в Англию вино в обмен на шерстяную ткань. Кроме того, угроза нависла над главным торговым партнером Англии — Фландрией, куда шла значительная часть экспорта английской шерсти. Масштабные торговые операции приносили огромные прибыли казне и английским купцам, и королю Эдуарду III (годы правления — 1327—1377) было нетрудно убедить их в необходимости войны с Францией. Лорды и рыцари также жаждали возможности получить новые земли и богатства. Поводом к войне послужил спор о наследовании французского престола: Эдуард мог претендовать на него как внук Филиппа IV по женской линии, однако королем Франции был провозглашен Филипп VI Длинный из новой династии Валуа.

Необходимость защиты национальных (как, впрочем, и корыстных) интересов за рубежом объединила представителей разных сословий. Во время войны народ и король нашли еще одну точку соприкосновения, а именно — неприязнь к папе Римскому. В начале XIV в. под давлением французского короля папа перенес свою резиденцию из Рима в Авиньон. Для англичан было очевидно, что, поскольку папа живет во Франции, он является противником их родины. А налоги, которые они платили церкви, помогают Франции в войне против Англии. Эдуард сократил приток британских денег в папскую казну. Все это наряду с блестящими победами, которые англичане одержали при Креси и Пуатье в 1346 и 1356 гг., способствовало сплочению нации.

Общенациональный язык со статусом официального стал необходим объединенной нации, а в еще большей степени культурной и политической элите Англии.

После нормандского завоевания английский язык был обречен на устое бытование. Между XII и XIV вв. в Англии развивалась латинская литература и литература на старофранцузском языке, вернее, на его англонормандском диалекте. Французский был также государственным языком, языком королевского двора и значительной части феодалов. В церкви и в суде употреблялась латынь.

В середине XIV в. языковая ситуация начинает меняться. Язык противника в войне не мог больше оставаться государственным языком Англии. Однако английский язык к тому времени не был однородным; в разных областях страны говорили на разных диалектах. Постепенно ведущую роль захватил лондонский диалект, приобретший особый авторитет вследствие своего столичного положения, а также в связи с быстрым экономическим развитием юга страны.

На распространение лондонской нормы существенно повлияла и деятельность оксфордского профессора Джона Уиклиффа, который предпринял попытку реформации английской церкви. Считая, что слово Божие должно быть понятно и доступно любому мирянину, Уиклифф перевел Библию на английский язык. Его взгляды поддерживали некоторые дворяне и ученые и активно развивали многие представители низшего духовенства, способствовавшие распространению в стране переведенного варианта Священного Писания.

Лондонский диалект стал использоваться и в государственной документации, и в светском общении. В 1362 г. Эдуард III утвердил закон, разрешавший вести судебные заседания по-английски, а в 1363 г. народный язык впервые зазвучал в парламенте. И хотя в обществе еще сохранялась уникальная ситуация трехъязычия, английский входит во все большие сферы, а к концу XIV в. уже становится государственным языком (хотя национальным литературным языком в полном смысле слова — лишь в XV в.).

Литература активно способствовала процессу формирования национального языка. Впервые со времени нормандского завоевания появилась культурная английская читающая публика, которая могла поддержать создание художественной литературы на собственном языке. И такие произведения стали появляться. Например, Джон Гауэр одинаково легко писал как по-французски (“Зерцало человеческое” — “Mirour de l’omme”) и по-латыни (“Глас вопиющего” — “Vox Clamantis”), так и по-английски (“Исповедь влюбленного” — “Confessio Amantis”). И, конечно, невозможно переоценить роль Чосера в формировании национального литературного языка и направления, определившего дальнейшее развитие английской литературы.

Во второй половине XIV в. культурная английская публика слушает и читает как произведения, особенно рыцарские романы, на французском языке, так и первые переводы, переработки и оригинальные произведения на английском. «Создание такой поэмы как “Сэр Гавейн и Зеленый Рыцарь” неопровержимо свидетельствует в равной мере как об уменьшении интереса к французской литературе, так и о восторженном интересе к английской — со стороны и авторов, и их аудитории»[6].