Сэр Гавейн и Зеленый Рыцарь

Несмотря на разницу во взглядах английских поэтов XIV в. на развитие национальной поэзии и принадлежность их к разным поэтическим течениям, определенные взаимосвязи между авторами все же существовали, как и в любой другой период расцвета литературы. Даже в случае отсутствия личных контактов между поэтами творческое взаимодействие — по-средством знакомства с произведениями друг друга — имело место. Так, существует вероятность, что Чосер читал поэму “Петр Пахарь” Ленгленда (одно из самых известных произведений XIV в.) и что основная тема — жизнь как странствие всех сословий общества — могла повлиять на концепцию “Кентерберийских рассказов”.

Как и “Петр Пахарь”, четыре произведения поэта “Гавейна” (иногда его еще называют поэтом “Жемчужины”) написаны аллитерационным стихом. Однако от поэмы Ленгленда они отличаются гораздо более утонченной разработкой формы и богатством языковых средств. В то же время поэмы автора “Гавейна” полны схожего с чосеровским лукавого юмора.

Некоторые исследователи даже полагают, что Чосер мог быть знаком с “Сэром Гавейном и Зеленым Рыцарем”. По мнению Джеймса Оакдена, который попытался локализовать описываемые в “Сэре Гавейне” замок Зеленого Рыцаря и Зеленую Часовню, есть некоторые основания предполагать, что поэт “Гавейна” был связан с двором одного из влиятельнейших дворян XIV в. Джона Гонта и его замком Клитро (Glitheroe Castle) в графстве Ланкастер[3]. А Джон Гонт был покровителем Чосера. Кроме того, начало “Рассказа сквайра” из “Кентерберийских рассказов”, в котором описывается пир татарского царя, имеет интересные совпадения со сценой пира короля Артура в начале “Сэра Гавейна”. В обоих отрывках можно найти похожие детали, и в обоих случаях в зал во время пира неожиданно на коне въезжает странный человек. Здесь сюжетные линии “Сэра Гавейна” и рассказа сквайра расходятся, но перед этим Чосер отмечает:

А незнакомый рыцарь на коне...
Поклон царю отвесил, а затем
Его супруге и дворянам всем
С таким изяществом и знаньем правил,
Что сам Гавейн его бы не поправил,
Когда б вернуться снова к жизни мог
Сей рыцарских обычаев знаток
Из царства полусказочных преданий[4]

.

Возможно, этот ироничный пассаж Чосера относится не к Гавейну — герою многочисленных рыцарских романов, получивших широкое распространение в Европе к концу XIV в., а к Гавейну из конкретного произведения — “Сэр Гавейн и Зеленый Рыцарь”.

Поэтическое течение, к которому принадлежит автор “Гавейна”, принято называть аллитерационным возрождением. Это словосочетание говорит само за себя. Подавляющим большинством исследователей среднеанглийская аллитерационная поэзия возводится к англо-саксонской поэтической традиции, которая вследствие нормандского завоевания в течение долгого времени была обречена на устное бытование. Поэзия автора “Гавейна” отразила в себе стержневые особенности аллитерационного возрождения как течения, претендовавшего на продолжение англо-саксонской поэтической традиции, и те изменения, которые произошли в нем в процессе развития и отличали это течение (несмотря на констатацию преемственности) от поэзии раннего Средневековья. “Сэр Гавейн” наряду с поэмой “Жемчужина” — единственные произведения в английской средневековой литературе, в которых поэт решился на попытку синтеза аллитерационной традиции и новой европейской поэзии. «За исключением размеров и количества его сохранившихся произведений автор “Гавейна” абсолютно равен Чосеру как поэт, и, возможно, лишь сложность диалекта, на котором он писал, не позволила ему стать столь же широко читаемым»[5].

Попытки формирования литературы на национальном языке были напрямую связаны с процессом самоопределения и единения английской нации. Рост городов, выход на историческую сцену третьего сословия, развитие экономических и политических связей внутри страны, расширение внешних контактов и Столетняя война (1337—1453) обусловили формирование национального самосознания. Война началась из-за торговых и политических противоречий между Англией и Францией, и английский народ, включавший в себя разнородные и к XIV в. еще не перемешавшиеся этнические группы, впервые объединился для общего дела.

В период царствования Филиппа IV Красивого (1285—1314) позиции королевской власти во Франции существенно усилились. Стремление французской короны подчинить вассальные, но фактически независимые герцогства и графства, включая и английские владения на континенте — герцогства Аквитанское и Нормандское, стало одной из причин Столетней войны.