Серая невеста Лиллехейма

Но с ума в этот момент, похоже, сходили все.

Сигни, абсолютно равнодушная к происходящему, вытянула правую руку и с наслаждением прошлась по ней ногтями левой, пуская себе кровь. Тор не сводил внимательных, злых глаз с Эджила. А сам Эджил претерпевал отвратительные метаморфозы.

Он с ревом грохнулся на пол, ощущая, как выворачивает суставы и распирает кости. Перед мысленным взором капитана «Кунны» сверкали глаза волчицы, заслоняя, будто огни дьявольских маяков, внешний мир. Одежда, не выдерживая трансформации, лопалась и расходилась по швам.

Арне с отвисшей челюстью наблюдал за этим и не мог поверить в то, что видел. Его отец, извиваясь и корчась, становился обезображенной пародией на волка, которой не нашлось бы места и в музее таксидермиста. Пятки растянулись, плечи пошли на убыль. А лицо, столько раз менявшееся от грозового до раззевавшегося в смехе, вытягивалось в безумном, голодном оскале.

Наконец изменения завершились, и с пола поднялся лохматый светлый волк, перетянутый, будто сетью, остатками одежды. Всё это не заняло и тридцати секунд. Полминуты чистейшей жути.

– Папа? – Арне дрожал, но у него всё же хватило мужества, чтобы задать не самый умный вопрос.

Синие глаза оборотня отыскали мальчика. Губы печеночного цвета, точно в приветствии, обнажили два ряда плотно подогнанных друг к другу клыков. Эджил был крупным мужчиной и в перерождении сохранил свои великанские габариты. От обычного волка его отличали только невероятные размеры и осязаемая аура зла.

Откуда-то выскочил Тор и с сиплым лаем, словно тот забирал весь воздух, укусил волка за морду. В рычании и визге, заполонившем весь дом, два животных принялись обмениваться укусами. И пока вёл более юркий Тор.

– Мама! Мама! – заорал Арне, хватая Сигни за руки, чтобы увести ее. На его ладонях осталась липкая, сворачивающаяся кровь матери.

Сигни посмотрела на сына полоумным взглядом:

– Мы скоро ляжем спать, Арне?

– Мама?..

Арне с горечью понял, что остался единственным здравомыслящим существом в собственном…

Обрывок мысли утонул во вспышке боли.

Волк сшиб подростка с ног и с рычанием потянулся к его шее. Из глотки зверя дохнуло остатками баранины в тушеной капусте. Арне закричал, защищаясь руками. К ним полз выдохшийся Тор, оставляя на ламинате кровавый след.

За мгновение до непоправимого со скамьи безумцев поднялся еще один участник трагедии. Сигни схватила нож с тонким и длинным клинком и без каких-либо эмоций воткнула его в спину оборотня.

Погрузившись на семь сантиметров, клинок, предназначенный для нарезки мясного и рыбного филе, сломался.

Волк взвизгнул и, тяжело дыша, загарцевал от боли. Отпихнул женщину. Бросился в окно гостиной, но загудевший от удара пластик отшвырнул его на стол. Ножка стола сломалась, и остатки посуды со звоном скатились на пол.

Арне в два счета оказался на ногах. Обнял Сигни, закрывая ее собой.

– Ма, где папино ружье?

– Мы спать?

– Где чертово ружье Эджила, женщина?! Куда он его дел?! – Это прозвучало грубо, но Арне было не до почитания родительницы.

– Оно на «Кунне».

После этих слов в голове Арне наступил полный штиль. Исчезли все мысли, уступив место картинке, на которой бесновался дикий кровожадный хищник, искавший выход из людского жилища.

Промелькнула серая молния, и на загривке волка повис Тор. Лайка достала зубами сквозь шерсть до участка, куда вошел нож, и закусила плоть зверя вместе с обломком клинка. Оборотень взревел. На этот раз ему повезло, и очередной рывок к свободе привел к приоткрытой входной двери.

Очутившись снаружи, волк проскакал до проезжей части и скинул с себя Тора. Затем, прижав элкхунда лапой к асфальту, укусил его в область головы. Пес вздрогнул.

– Нет! – заорал Арне. Слёзы затопили глаза. Внутренняя часть мальчика, отвечавшая за любовь к собаке, зашлась от горя. – Пожалуйста, нет!

Поскуливая и пытаясь достать до горба, в котором засело обломанное лезвие, волк бросился вниз по улице. Доисторическая волчица, с которой всё началось, пропала. Мигающее освещение Трольфарет сотворило из бегства оборотня набор кадров, навсегда врезающихся в память. Так и кошмар тает после пробуждения – чтобы на следующую ночь прийти с новой волной безумия и злобы.

Арне выбежал на улицу. Слёзы позволили ему сделать всего четыре шага, потому что даже с такого расстояния было видно, что Тор уже никогда не встанет.

– Теперь мы можем лечь спать? – раздался позади голос Сигни.

Она выглядела уставшей, но довольной, как будто кошмар закончился вручением золотой медали.

Арне присел на задницу и обхватил колени руками. Захныкал. Продолжалось это недолго. Стыд вздернул его на ноги. Тело элкхунда бросалось в глаза, но мальчик вернулся в дом. Теперь он единственный мужчина в семье Петтерсон. Заслышались крики соседей. Кто-то звал на помощь.

Но кого на самом деле волновали судьбы какого-то мальчишки и его собаки?

38. По горячим следам