Серая невеста Лиллехейма

Два раза приходила Сульвай. Эта бабенция сняла наручники, а заодно притащила воду и паршивые сэндвичи с майонезом и салатом. Потом подкинула ему зажигалку, и Эджил выкурил пару сигарет. Они притупили чувство голода. Арне и Сигни так и не появились. Видимо, не могли взглянуть ему в глаза. Да он бы и сам не посмел.

Воспоминания понемногу возвращались, и от них хотелось попроситься в другую клетку. Туда, где стены помягче, а вместо легавых – врачи, напоминающие ангелов, прилетевших с фармацевтических заводов. Эджил помнил, как превращался в какую-то мохнатую тварь, и периодически с омерзением оглядывал себя.

А еще в голове то и дело возникал фантомный хруст.

Именно с хрустом другие зубы Эджила забрали жизнь верного и бесстрашного Тора.

– Господи, господи! – Эджил сел на лежак и вскочил, не находя себе места. – Я не хотел этого!

Он ощутил острую потребность завыть. По телу капитана «Кунны» пробежала мерзкая рябь, будто налетел ветер, принесший колючие песчинки. Зрение накрыл красный спектр, от которого зеленые стены камеры обрели коричневый цвет застарелых струпьев.

– Сульвай! Сульвай! – заорал Эджил. И его будто обухом ударило: он только что позвал женщину, которую может запросто прикончить, если всё повторится, как прошлой ночью. – Всё в порядке! Всё окей! Не переживай! Думал, слив забился! Отбой!

Эджил зажмурился, чтобы избавиться от тошнотворного цвета перед глазами, и понял, что так только хуже. Едва его веки сомкнулись, как перед мысленным взором возникли дьявольские огни, что полыхали в черепе той чудовищной волчицы.

Она призывала его, вытягивала дремавшего в нём зверя.

Сжав и разжав кулаки, Эджил принялся с лихорадочной скоростью раздеваться. В угол камеры полетели рубашка, джинсы и ботинки с торчащими в них носками. Оглядев себя, Эджил захрипел от страха: его тело, настоящий северный образец мужественности, ломалось и трансформировалось. Боль заставляла рычать и скулить.

Воспоминания о ночи внезапно стали яркими и красочными.

Но видел их уже огромный светло-белый волк.

Оборотень закрутился, ища выход из человеческой ловушки. Из глотки потек звук, готовый обернуться тоскливым воем, и он подавил его. Оттолкнувшись от стены, волк ударился о решетку. Громыхнуло, но сталь выдержала. Оплакивая скулежом разлуку с серой госпожой, волк загреб лапами одежду под лежак, а потом и сам с трудом втиснулся туда же.

Он будет ждать и вылакает всю кровь из горла своего спасителя, как только тот отопрет клеть.

Установленная в коридоре видеокамера с безразличием мигнула красным огоньком.

63. Вой на метеостанции

– Полночь! – сухо провозгласил Леннарт.

Они подняли кружки с водкой. Выпивка, как ни странно, нашлась у Ингвилль. Диана сразу узнала бутылку с красно-белой этикеткой. Не иначе толстушка планировала устроить с братцем кроликом вечеринку с тяжелой артиллерией, коей являлась не только выпивка, но и она сама.

Сейчас они сидели в главной комнате метеостанции и отмечали… Что? Что они отмечали? Видимо, собственное бессилие. Потому что идеи исчерпали себя. В Мушёэне, безусловно, видели их сигнальные ракеты. Не могли не видеть, если только Мушёэн не являлся городом слепцов. Потом еще и вертолет. Красивая металлическая пташка так же красиво скатилась с северо-восточных склонов и так же расчудесно вспыхнула. И горело так, будто чертов огонь питался надеждами.

– Чертов огонь пожрал надежду, – прошептала Диана и поставила кружку на стол. Она так и не выпила.

– Что? – переспросил Эрик. В зарослях его бороды промелькнула улыбка, будто розовый зверек, стесняющийся наготы.

– Говорю, почему я всё еще здесь, а не дома, в кругу семьи?

Эрик посмотрел на нее как-то чересчур уж проницательно и сказал:

– Потому что ты не можешь им сказать, что бессильна.

– Именно. – Вот теперь Диана выпила. Она опустила голову, борясь с тошнотой.

– А вы знаете, что означает «Химмелфангер»? – спросил Леннарт. На него алкоголь подействовал быстрее всех, превратив в этакого весельчака.

– Палец неба, – безошибочно ответила Диана, не поднимая взгляда.

Лицо Леннарта вдруг утратило всё озорство, а его рот тихо, но отчетливо исторг:

– Вонючая сука.

Ингвилль ахнула. Она тоже ощущала исходившие неприятные запахи от Дианы, будто со дна болота периодически поднималась муть, и допускала, что мир не идеален. Но ее кавалер обязан быть идеальным! Однако же…

– Захлопни свою чертову пасть! – Эрик встал со своего места.

– От нее смердит псиной! Вся метеостанция уже провоняла ею!

– Здесь воняешь только ты – когда открываешь рот.

Диана молчала. Ее бил озноб. Она словно уселась на холодную стиральную машину, отжимавшую плохо сложенное белье. Во рту появилась ужасная сухость, по коже, казалось, катались песчинки. Только гриппа ей недоставало.

Пытаясь унять раздражение, Леннарт отошел к окну. Хотелось проветриться. Он потянулся к ручке, открывающей створку, но последнего движения так и не сделал. Мозг дал осечку, обнаружив в получаемой картинке пугающую деталь.