Сердце Абриса

   На некоторое время на меня перестали обращать внимания. Я без аппетита ковырялась в салате, даже заставила себя положить в рот кусочек груши. Как ни странно, но яичница в общėй столовой показалась не в пример вкуснее изысканной властительской еды.

   — Лерой, тебе понравился Спелиш? — Огаст ударил вопросом резко, без предупреждений, стараясь застать меня врасплох. Не получилось.

   — Он похож на большой рынок, — спокойно ответила я. — Хотя масштабы поражают.

   — Вы ездили в Спелиш? — изогнул брови Барнаби и снова попытался куснуть, беззубый пес:

— Сокровищница замка мелковата для грандиозного замысла?

   — Даже великовата, но одежды в сокровищнице не выдают, — изобразила я скромную улыбку и добавила:

— К моему огромному сожалению.

   За столом пронесся тихий смешок. Мы встретились с Огастом глазами. Казалось, он видел меня насквозь, даже жутко становилось. В уголках его рта пряталась едва заметная усмешка.

   — Я хочу, чтобы ты продемонстрировала свой артефакт, — вдруг объявил он. — Уже прошло полторы седмицы.

   — Он еще не готов, — покачала я головой.

   Всегда считала, что показывать незаконченный артефакт все равно, что демонстрировать недорисованную картину или слепленную из глины грубую болванку вместо готовой скульптуры.

   — Через пятнадцать минут, — словно не услышав, потребовал Огаст.

   — Тогда в спортивном зале, — сдалась я. — Магия еще не до конца послушна.

   — Боитесь кого-нибудь зашибить, госпожа Харрис? — попытался подколоть меня Барнаби.

   — Не исключаю.

   Прошлой ночью в пустом коридоре я отлаживала быстроту превращения браслета в смертоносный огненный кнут, но хвост вытянулся слишком длинный и отказался подчиняться. По-змеиному раздвоенный кончик распорол стенную обивку, рассек портрет кого-то из предков Вудсов и вспенил шрам на полу. Я шустренько сбежала с места преступления и сделала вид, будто не имею никакого отношения к акту вандализма, но на завтраке слышала, как охранники сплетничали про раскуроченный коридор.

   — Можешь идти, — кивнул Огаст на дверь, давая понять, что моя трапеза окончена. — Готовься.

   Когда через пятнадцать минут с деревянной шкатулкой в руках я ступила на балкон над спортивным залом, то даже оторопела. Здесь собрались не только приближенные Огаста, но и почти все артефакторы из мастерской. Судя по всему, появление в замке девчонки-самоучки наделало больше шума, чем я предполагала.

   — У нас всего десять минут, — поторопил меня Вудс старший.

   Подняв крышку, я протянула шкатулку. Присутствующие невольно подались вперед, чтобы разглядеть содержимое. Внутри на мягкой ткани лежал браслет, похожий на широкую пружину из гладкой формованной кожи. Глава клана без интереса рассматривал простенькое украшение. Вещицу изготавливал в ремесленной башне дворцовый сапожник и содрал втридорога за срочность. Уверена, что Огасту доложили о заказе, но он все равно спросил:

   — Что это?

   — Оружие.

   Помощник главного артефактора Питер кашлянул в кулак, маскируя издевательский смешок, и от унижения у меня вспыхнули щеки.

   — Ваша крестница просила на шестнадцать лет фамильяры паладинов, — пустилась я в объяснения, — но женщинам в клане Вудсов отказано в изучении боевой магии. Так вот, это он, фамильяр для Мии. В рунической вязи использованы символы «прочность», «долговечность» и «пластичность»…

   — Эти руны знает каждый ученик, — без особого пиетета вставил Барнаби, давая понять, что не ждал, будто выскочка изобретет новое колесо.

   Именно, сноб! На это и был расчет.

   Я сбилась с мысли, но постаралась собраться, чтобы не раздражать требовательного хозяина замка.

   — Мне удалось добиться эффекта второй кожи, поэтому браслет можно, вообще, не снимать с руки. Ни на ночь, ни в банной комнате…

   — Не вижу никакой рунической вязи, — встрял Барнаби.

   — Потому что магия не имеет права быть прочитанной в спящем состоянии! Это дурной тон, — не скрыв раздражения, отпарировала я любимым высказыванием научного руководителя, и у противника вытянулось лицо, словно ему наступили на больную мозоль.

   — Дурной тон? — по-доброму (если кривоватая ухмылка, в точности, как у Кайдена, имела право называться доброй) усмехнулся Огаст. — Что ж, госпожа артефактор, показывай, как зажигается твоя магия.

   — Лучше надену браслет внизу. — Я протянула руки, чтобы забрать шкатулку:

— Позволите?

   Взяв ларец, спустилась в спортивный зал. Ради демонстрации артефакта паладинам приказали прервать тренировку, и теперь накаченные, горячие парни подпирали стены и не без интереса ждали зрелища.

   Помня о раскуроченном коридоре, специально встала в центр огромного помещения, чтобы никого случайно не задеть. Вытащила браслет, в нерешительности огляделась вокруг, не понимая, куда деть шкатулку, и просто поставила ее на каменный пол. Сверху за моими манипуляциями с иронией наблюдала публика, отчего я чувствовала себя страшно неуклюжей. Для меня, вообще, было в новинку, что люди сомневались в моем таланте и вынуждали доказывать магические умения. Должна признать, что снисходительное отношение больно задевало разбалованное всеобщим восхищением самолюбие.