Сердце ангела

— Я знала Зору, — заговорила толстая леди нежным, как китайский фарфор, голосом. В ее мелодичном акценте цвели магнолии и жимолость. — Зора была такая же цыганка, как вы — цыган, — добавила леди.

— Вы уверены в этом?

— Ну конечно. Эл Джолсон носил черное лицо, но это не делало его негром.

— А где я могу найти ее сейчас?

— Этого я не знаю. Я не видела ее с тех пор, как она свернула свою палатку.

— Когда это было?

— Весной сорок второго. Однажды она просто исчезла отсюда. Закрыла свою лавочку, не сказав никому ни слова.

— Что вы можете о ней сказать?

— Не слишком много. Иногда мы собирались на чашку кофе. Болтали о погоде и о всякой всячине.

— Она когда-нибудь упоминала о певце Джонни Фейворите?

Толстуха улыбнулась. Глубоко под пластами жира в ней пряталась маленькая девочка в нарядном платьице.

— Вот уж у кого была золотая глотка, — просияла она и промычала одну из давнишних мелодий. — Они впрямь был моим любимчиком. Однажды я прочитала в бульварном листке о том, что он консультировался у Зоры, но когда я спросила ее об этом, она сразу «захлопнулась». По-моему, говорить об этом все равно, что выдать тайну исповеди.

— Вы не добавите еще что-нибудь, хоть немного?

— К сожалению, мы не были настолько близки, Знаете, кто может вам помочь? Старый Пол Болц. В то время он работал с ней на пару. Он по-прежнему ошивается здесь.

— Где мне его найти?

— В Стиплчейзе. Он служит там цепным псом. — Толстуха принялась обмахиваться киножурналом. — Хаггарти, сделай же что-нибудь с этой парилкой. Здесь жарко, как в бойлерной. Я скоро растаю.

Хаггарти рассмеялся.

— От тебя останется самая большая на свете лужа.

Глава двадцать вторая

Променад и Брайтон-Бич были пусты. Там, где в разгар лета лежали, как моржи на лежбище, людские толпы, сейчас бродили в поисках пустых бутылок лишь несколько упрямых старьевщиков. За ними бушевал прибоем свинцово-серый Атлантический океан, разлетаясь каскадами брызг на волнорезе.

Стиплчейз-парк занимал двадцать пять акров земли. Парашютная вышка — подачка с Всемирной выставки 1939 года — возвышалась над большим павильоном со стеклянными стенами, похожими на каркас гигантского зонта. На фасаде, над смеющимся раскрашенным лицом основателя С. Тайлоу, находилась вывеска «СМЕШНОЕ МЕСТО». Но в это время года Стиплчейз был смешон настолько, насколько может быть смешон анекдот без «соли». Я глянул вверх, на улыбающуюся физиономию господина Тайлоу и задумался над причиной его веселья.

Отыскав в проволочном заборе подходящую дыру, я пролез на территорию и постучал кулаком по стеклу рядом с запертой входной дверью. Стук эхом разнесся по пустынному парку развлечений, напоминая дюжину побушевавшихся полтергейстов. Проснись, старик! А вдруг шайка воров собирается обчистить парашютную вышку? Я начал круговой обход огромной постройки, стуча по всем стеклам ладонью. За углом я встретился «лицом к лицу» с дулом револьвера. Это был полицейский «Кольт-Позитив» 38-го калибра, но с моей незавидной позиции он казался мне величиной с «Большую Берту».

Пушку держала уверенная рука старого кремня в коричневой с рыжим форме. Пара поросячьих глазок над огромным круглым носом, прищурясь, изучала меня.

— Замри! — приказал он, и я замер.

— Кажется, вы мистер Болц? — начал я. — Пол Болц?

— Это тебя не касается. Какого хрена ты здесь делаешь?

— Мое имя Энджел. Я частный детектив. Мне нужно поговорить с вами о деле, которым я занимаюсь.

— Покажи мне что-нибудь в доказательство.

Я полез за бумажником, но Болц многозначительно ткнул меня «кольтом» в пряжку ремня.

— Левой рукой, — прорычал он.

Переложив «дипломат» в правую руку, я вынул бумажник левой.

— Брось его и сделай два шага назад.

Болц нагнулся и поднял бумажник, не сводя револьвера с моего пупка.

— Откройте клапан, и сразу увидите фотокопию.

— Кстати, твоя «жестянка» ни шиша для меня не значит. У самого дома лежит такая же.

— Я и не говорю, что она чего-то стоит; просто, гляньте на фотокопию.

Охранник не говоря ни слова пробежал глазами по кармашкам моего бумажника. Я подумывал было обезоружить его, но передумал.

— Ну ладно, ты частный «дик», — произнес он. — Так что тебе от меня нужно?

— Вы Пол Болц?

— Допустим. — Он бросил бумажник на бетон к моим ногам.

Я поднял его левой рукой.

— Вот что: день у меня был тяжелый. Спрячьте револьвер, мне нужна ваша помощь. Разве не ясно, что парень просит вас об услуге?

Он глянул на свою пушку, словно прикидывая, не употребить ли ее на ужин. Потом пожал плечами и упрятал револьвер в кобуру, нарочито не застегивая клапан.

— Я Болц, — подтвердил он. — Послушаем твою байку.

— Мы не могли бы где-нибудь спрятаться от ветра?

Болц кивнул уродливой головой, показывая, что мне следует идти впереди. Мы спустились по короткой лестнице к двери, на которой значилось «ВХОД ЗАПРЕЩЕН».

— Сюда, — сказал он. — Она открыта.